— Да нет же! — слабо возразила леди Омберсли. — Чарльз очень чуток к отцу! Я тебя уверяю, он всегда его уважал! Но сейчас, когда Чарльз взял все в свои руки, это немного задевает Омберсли.
— Ну и дела!
— Да, хорошо, что об этом не известно широко. Хотя, не могу отрицать, отчасти так даже лучше. Можешь мне не верить, Горас, но в доме нет ни единого неоплаченного чека!
После минутного размышления она пояснила:
— По крайней мере, не знаю, как насчет личных долгов Омберсли, но всеми этими ужасными счетами по содержанию дома, которые Экингтон — помнишь Экингтона, агента Омберсли, — выставлял нам, а также платежами в Итон и Оксфорд — всем этим, мой дорогой брат, занимается Чарльз!
— Ты ведь не хочешь сказать, что Чарльз настолько глуп, что пустил все состояние старого Мэта Ривенхола на содержание этой казармы — вашего дома! — воскликнул сэр Горас.
— Нет. Ах, нет! Я совсем не разбираюсь в делах, так что меня бесполезно спрашивать, но, мне кажется, Чарльз убедил отца… ну… позволить ему самостоятельно управлять имуществом.
— Лучше скажи, вынудил его! — мрачно произнес сэр Горас. — В странное время мы живем! Я понимаю мальчика, но Боже мой, мне вас жаль!
— О, пожалуйста, поверь, это не так! — горестно вскричала леди Омберсли. — Я не хочу, чтобы ты думал… Чтобы ты считал Чарльза неприятным, ведь он не такой, если его не выводить из себя; а надо признать, это мало кому удавалось! Вот почему я думаю, дорогой Горас, что если он не захочет, чтобы я позаботилась о Софи, мне не следует противоречить ему!
— Вздор! — сказал сэр Горас. — Почему он не должен захотеть?
— Мы… мы решили не устраивать приемов в этом сезоне, за исключением неизбежных. Самое неприятное, что пришлось перенести свадьбу Чарльза из-за тяжелой утраты, которую понесла мисс Рекстон. Ее семья еще шесть месяцев не снимет черные перчатки по одной из сестер леди Бринклоу. Ты знаешь, все Бринклоу тщательно соблюдают правила поведения. Эжени посещает лишь очень тихие приемы, и естественно ожидать от Чарльза, что он разделит ее скорбь!
— Боже, Элизабет, мужчина не должен носить черные перчатки по тетке той, на ком он еще не женат!
— Да, конечно, но Чарльз ей сочувствует, а, кроме того, еще и Чарльбери!
— А с ним-то, черт возьми, что?
— Свинка, — трагически ответила леди Омберсли.
— Что? — сэр Горас расхохотался. — Да, видать это еще тот парень, если умудрился заболеть свинкой, когда надо было жениться на Сесилии.
— Послушай, Горас. Я должна тебе сказать, что ты несправедлив к нему. Он-то чем виноват? Это и так для него унизительно! И более того, чрезвычайно не вовремя, так как если бы он сейчас был здоров, то, благодаря своей любезности, не говоря уж о превосходных манерах и обходительности, непременно расположил бы Сесилию к себе! Но эти девчонки так глупы и забивают головы романтическими бреднями, не говоря уж о капризах. Как бы там ни было, я рада, что Сесилия не похожа на этих ужасных современных мисс, и, конечно же, она послушается своих родителей! Однако что может быть несвоевременнее свинки лорда Чарльбери!