Лицо мистера Ривенхола окаменело; он бросил обвиняющий взгляд на Софи, но та отрицательно покачала головой. Мистер Фонхоуп, пожав руку леди Омберсли, спросил, куда она направляется. В Мертон, ответила она, и он возвышенно произнес: «Историческое место», — и добавил что-то на латыни.
— Очень может быть, — едко сказала леди Омберсли.
Мисс Рекстон, которая не могла противиться искушению блеснуть своим превосходным образованием, довольно добродушно улыбнулась мистеру Фонхоупу и сказала:
— Правильно. Знаете, говорят, что король Джон провел в монастыре ночь накануне подписания Великой хартии. Это историческое место, ибо там, по слухам, был убит Сенульф, король Уэссекса. Кроме того, там много всего происходило и в не столь отдаленные времена, — добавила она уже более сдержанно, так как не столь отдаленные времена требовали упомянуть о довольно неприличной женщине.
— Нельсон! — сказал мистер Фонхоуп. — Романтичный Мертон! Я поеду с вами. — Он забрался в экипаж, сел рядом с Сесилией, ласково улыбнулся леди Омберсли и произнес: — Теперь я знаю, что хотел сделать. Сегодня утром я проснулся в смутном беспокойстве, но не знал причины. Я поеду в Мертон.
— Вы не могли хотеть поехать в Мертон! — возразила сильно раздраженная леди Омберсли, надеясь, что Чарльз не заставит ее краснеть, сказав этому утомительному молодому человеку какую-нибудь резкость.
— Да, — сказал мистер Фонхоуп. — Там будет зеленая листва, а это то, чего страстно жаждет моя душа.
С Сесилией прекрасной
Мы в Мертон собрались.
Течет где тихо Вэндл,
И где цветет нарцисс…
Какое ужасное слово — Вэндл! Как режет слух! Почему вы так хмуро смотрите на меня? Мне нельзя поехать?
Это внезапное превращение из восторженного поэта в хнычущего мальчишку выбило леди Омберсли из колеи, и она мягко ответила:
— Мы бы, конечно, с удовольствием взяли вас с собой, Огэстес, но мы едем в гости к маркизе де Виллачанас, и она не ожидает вас.
— О, — сказал мистер Фонхоуп, — какое чудесное имя! Виллачанас! Как звучит! Испанская леди в ярких одеждах, богатых безмерно, в блеске бриллиантов и жемчугов!
— Не знаю точно, — сердито ответила леди Омберсли.
Софи, которую забавляла абсолютная невосприимчивость мистера Фонхоупа к намеку, что его присутствие нежелательно, весело сказала:
— Да, жемчуг, достойный королевской короны. И она любит англичанина, моего отца!
— Великолепно! — восхитился мистер Фонхоуп. — Я так рад, что пришел сюда!
Казалось, что от него невозможно избавиться иначе, кроме как прямо приказав ему покинуть экипаж. Леди Омберсли отчаянно, а Сесилия умоляюще посмотрели на Чарльза; а мисс Рекстон улыбнулась ему, давая понять, что она отлично все понимает и глаз не спустит с Сесилии.