Кара вскинула голову и встретилась с ним взглядом. Голубизна его глаз пленяла. Она не могла сказать ему это, как не могла бы перестать дышать.
Ее молчание обрадовало ее. Уэс поцеловал ее в лоб.
— Ты можешь жить своей жизнью, даже если твоих родителей больше нет.
Он понимал ее как никто. И это неудивительно. Ее прошлое было таким же трагическим, как его.
Девушка закрыла глаза.
— Стоя над могилами родителей, я обещала себе, что до конца своих дней буду сражаться за них. Я не могу забыть об этом.
Уэс сжал ее руки.
— Ты сражалась. И я не прошу тебя остановиться. Теперь мы будем сражаться вместе. Я не стану ограничивать тебя. Если тебе понадобится помощь или совет, я буду рядом. Но я не собираюсь указывать тебе, как жить, мешать тебе или губить твою карьеру. Твое право решать это. Просто позволь мне любить тебя.
Она вспомнила, как на протяжении последних дней он заботился о ней, поддерживал, ласкал ее тело и, главное, понимал ее. Как делился самым сокровенным. Как замечательно было работать с ним, даже когда они спорили. Разве сможет кто-то стать ей так же близок, как он?
Нет. Она полюбила его на всю жизнь.
Но впереди ждали только неизвестность, темнота и призрачные надежды.
— Все, кто любил меня, уходили.
— Умирали.
— Да.
Уэс притянул ее к себе, положив ее голову себе на плечо.
— Не могу обещать, что никогда не умру. Но по своей воле никогда тебя не брошу!
— Я так сильно тебя люблю, что мне страшно, — прошептала Кара.
Он вздохнул и поцеловал ее в лоб.
— Ну наконец-то. Я уже думал, что мне придется преследовать тебя ближайшие лет пятьдесят, чтобы услышать это.
Она легонько толкнула его в бок.
— Инквизитор, вот ты кто! — Кара посмотрела ему в глаза. — Мы знакомы меньше недели.
Уэс приподнял брови и взглянул на часы.
— Позвольте, капитан, мы знакомы ровно неделю. Уже вторник. Почти два часа ночи.
— А кажется, что прошел год.
— Это комплимент?
Девушка обняла его за шею и прижалась к нему.
Она никогда не перестанет любить его и благодарить за то, что остановил, не отпустил от себя.
Ее израненное тело отозвалось на его прикосновение, зажглось, затрепетало. Несмотря на усталость и боль, ей хотелось показать ему, как много он для нее значит. Кара притянула его к себе и начала расстегивать пуговицы его рубашки.
— Ты же вся в синяках.
Она лукаво улыбнулась.
— Уверена, ты будешь нежным.
Уэс убрал локон с ее лба, провел ладонью по шее под воротником рубашки.
— Думаю, мне стоит перевестись в полицию Атланты.
Кара расстегнула его рубашку и пробежала пальцами по груди, теплой и мускулистой.
— Атланты? — повторила она, наконец поняв, что он сказал. — Зачем?