Алиса потрясенно уставилась на доктора, приоткрыв рот.
– А… Но откуда… А-а, я поняла! – Она облегченно вздохнула. – Он был прав, вы просто волшебница. Да?
Вера негромко рассмеялась.
– Кто он?
– Я объясню. – Женщина сделала глубокий вдох, словно собиралась нырнуть. – До последнего времени я действительно жила в Великобритании… Нет, но все-таки как вы узнали?
Вера Алексеевна привычно пожала плечом:
– Да ничего особенного. Когда русскоязычный человек несколько лет говорит по-английски, то у него напрягаются другие мышцы глотки, так сказать, «нерусские». И это напряжение становится привычным. А потом, когда он вновь начинает говорить по-русски, возникает легенький такой акцентик. Кроме того, Алиса, я бы очень удивилась, если б оказалось, что ваш костюмчик куплен не в Лондоне. Только английская дорогущая одежда обладает уникальной способностью притворяться простенькой. Ну и последнее: на вас же завели карточку, перед тем как записать ко мне на прием. Там написано: Алиса Старк. С такой фамилией, и чтоб не замужем за англичанином?
Алиса улыбнулась:
– Как просто… Действительно, мой муж англичанин. Крупный бизнесмен, судостроитель. В том числе он и яхтами занимается. А заказчиком одной шикарной яхты оказался господин Баев. Вера Алексеевна, вы помните такого?
– Как не помнить! – ответила Вера с улыбкой.
Ее дорога совсем недавно пересеклась с человеком из крупной группировки, Баевым. Она помнила малейшие подробности их встречи… Колоритной он был личностью, этот Баев. Президент, помнится, Крымского союза предпринимателей или чего-то в этом роде. Должность номинальная, как водится, а на самом деле человек заправляет всем происходящим на полуострове. Но Вера вначале ничего этого не знала, она отдыхала в Феодосии с дочерью и зятем – и неожиданно столкнулась со странными криминальными событиями. Они происходили вокруг нее и даже, скорее всего, в связи с ней, с ее приездом и тем, что она могла что-то узнать.
Лученко было известно, что нынче нигде, а особенно в таком месте, как Крым, почти ничего не происходит без ведома определенных людей и организаций. Тем более Верин знакомый, полковник Сердюк, ей все очень популярно объяснял во время их задушевных чаепитий. Организованная преступность – слово для журналистов, на самом деле она контролируемая сверху. И все, что происходит, происходит с чьего-то ведома и разрешения. У всякой крупной собственности, а ее очень много, – в сущности, вся страна, – есть свои неофициальные защитники. У тех свои, и так до самого низа.
Милиция, растолковывал Вере полковник, с этими людьми и организациями тоже сотрудничает, получает информацию снизу и приказы сверху. И ловит, когда надо, или нет – если сказали не ловить. Ясно, что своих иногда сдают, по принципу «лучше потерять малую часть, чем все». Что ж, таково устройство мира. Это система. Вот почему на первый взгляд отсутствует логика между законами в стране и тем, что в ней происходит… Если знать устройство системы, то логика очень даже понятна, хотя и противна. И по этой схеме, между прочим, живет много стран – она, как и любое явление, имеет положительные стороны. И положительное заключено в слове «организованная». Причем бороться с организованной преступностью – дело бесполезное, лучше бороться с собственно преступностью, а организованность не трогать. Так что не надо морщиться, говорил полковник…