– То есть как? – удивился Голембо, который за последние полчаса удивлялся больше, чем за несколько предыдущих лет.
– Ну, он брал на рынке продукты или деньги у торговцев за то, что разденет именно ту девушку, на которую горячие южные ребята спорили.
В салоне на несколько секунд повисла тишина, даже водительский затылок побагровел от напряжения. Но Вера будто не заметила этого и продолжала:
– В общем, для Влада шоу было очень важным источником существования, это раз. И потом, он бабник – это два. Он, как пионер, «всегда готов» с каждой переспать, но не вредить программе и тем более не убивать.
– Но остаются еще сами участницы. И Арина? – Завьялова вопросительно смотрела на свою приятельницу.
– Девочки и Арина отпали сразу же. Как бы вам поточнее объяснить… Она их мамка, настоятельница такого не очень святого монастыря. Полушкина сама не так давно была моделью, все про этот бизнес знает. Ее девочки – это и бизнес, и семья. А они между собой как сестры в многодетной семье. Конечно, там и ссоры, и склоки, и зависть, и тряпки или цацки могут друг у дружки замотать, но по-крупному подставить не могут. Тем более убить!
– Получается, вы определили Жанну методом исключений? – полувопросительно констатировал Голембо.
– Нет. Я каждого из перечисленных участников проверила главным образом по их реакции. Знаете, как в поликлинике делают анализ крови, мочи или желудочного сока – чтобы потом определить вероятность какого-то заболевания. Каждый как-то реагировал на несчастья с моделями. У Арины с девушками это был страх. У Сороки – недовольство из-за ускользающей работы, у Влада – жалость к девочкам и к себе, уходил заработок. У вас, Вячеслав Демьянович, была очевидна горечь от того, что дело не делается. Даже ты, Лида, проявляла нормальное любопытство зеваки, наблюдающего за происшествием.
– Я? – изумилась актриса. – Ты что, и меня подозревала?!
– А ты ничем не хуже и не лучше остальных, – спокойно ответила Вера. – Можно подумать, в припадке ревности ты никому не кричала: «Убью!» Только один человек из всех отреагировал странно. Клюева еще тогда, когда мы нашли Машу, что-то бубнила про рейтинги и все такое, но во взгляде ее было торжество! Понимаете? Она как будто что-то кому-то доказывала. Штрих первый: заявила, что она не администратор, а «директор». Налицо желание быть директором чего угодно, хоть морга, лишь бы носить это гордое звание. Штрих второй: «вы не наша, не телевизионная». Гордость за принадлежность к узкой касте «своих», избранных. Штрих третий: вся жизнь, весь характер отражается на лице и в жестах. Все комплексы и муки, все тайные мысли в виде привычных складок и морщин, в походке и движениях записаны, и только специалист может их точно прочитать. Эти черты лица и фигуры сложились в такой диагноз: характер тяжелый, недобрый, скрытный, душа без тени сочувствия, ум ограничен. Человек с таким сочетанием «букв внешности» боязлив и неудачлив, с низкой самооценкой, ведомый, со слаборазвитым личностным началом. И зверски ревнует ко всему, что колышется. Что и оказалось правдой. О! Вот и мой дом. Приехали.