Джебэ еще двое суток шел по следам отступающих русских дружин, но так и не смог их настичь.
* * *
Прозрачные речные струи с журчанием вились вдоль бортов крутобокой ладьи, мерно вздымались длинные весла, вспенивая днепровскую воду.
Мстислав Удатный стоял на корме и глядел на удаляющийся левый днепровский берег. Пока дружины грузились на лодки и насады, пока гридни заводили по дощатым настилам лошадей на грузовые ладьи, в душе Мстислава сидело беспокойство. Появись в этот момент из степи татарская погоня, и ничто не спасло бы остатки измученных дружин от полного истребления, и не было бы путей для бегства. Теперь галицкому князю можно было вздохнуть с облегчением, ему самому удалось спастись от гибели и вызволить из беды еще около тысячи воинов.
Сойдя на правый днепровский берег, Мстислав с изумлением узнал среди толпящихся неподалеку рыбаков своего зятя Даниила и двух его преданных гридней – Зикору и Овсеня.
Мстислав бросился к Даниилу, не помня себя от радости. Он так сильно сжал Даниила в объятиях, что тот охнул от боли.
– Полегче, княже, – забеспокоился Овсень, – зять твой весь изранен. Ему бы лежать надо, но разве он нас послушает. Как узнал, что русские полки на переправе, так бегом сюда, на берег.
– Да как же ты уцелел, лихая голова? – смеясь от счастья, восклицал Мстислав, держа Даниила за плечи. – Я ведь грешным делом уже оплакал тебя. Все вокруг твердили, что посекли тебя татары.
– Это Прошута-хитрец велел Зикоре и Овсеню укрыть меня от татарских стрел и сабель, перевязать мои раны, а затем скрытно от своих же доставить к Днепру, – сказал Даниил. – Весь этот путь я плохо помню, немочь и забытье одолевали меня. Мы только вчера до Днепра добрались.
– Видать, Прошута не очень-то верил в то, что дружины наши смогут к Днепру выйти, – заметил Мстислав. – Потому-то Прошута и отправил тебя к Днепру другой дорогой. Ах, зять мой, как же я рад, что ты уцелел среди стольких опасностей! А как дочь моя будет этому рада, ты и представить себе не можешь!
Мстислав еще раз обнял Даниила. Затем, повернувшись к Зикоре и Овсеню, галицкий князь произнес:
– А вы, молодцы, получите от меня награду – по кошелю с золотыми монетами каждый! И еще по коню впридачу.
– Где же киевский князь? – негромко спросил у тестя Даниил. – Что с ним сталось?
– О том не ведаю, – хмуро ответил Мстислав, – но молю бога, чтоб обошла стороной Мстислава Романовича смертная чаша. В нашем поражении на Калке он повинен меньше всего.
Глава четвертая
Бродник Плоскиня
Татары, осадившие киевлян в их стане на холме, весь первый день пытались растащить повозки, стоявшие заслоном вокруг русского лагеря. Спешившись, татарские воины карабкались по склонам холма, упираясь коленями и древками копий в жесткий дерн, опаленный солнцем. Мунгалы цепляли крючьями, привязанными к веревкам, тележные колеса, затем скопом тянули веревки вниз. Русичи, стоявшие на сцепленных возах, обрубали эти веревки мечами и кинжалами, а железные крючья забирали себе. К середине дня татары остались без крючьев и без надежд на быструю победу.