С начала 1959 года на предприятии было начато производство автомобильных деталей для будущих автомобилей, в апреле были собраны на стендах первые два самосвала (эти машины приняли участие в праздничных первомайских демонстрациях в Кременчуге и Полтаве), а в мае был пущен главный конвейер завода. Первоначально новые грузовики получили название «Днепр», просуществовавшее недолго, всего около года, после чего кременчугским машинам была присвоена традиционная для советского автопрома маркировка с «АЗ» («автомобильный завод») на конце.
Вслед за самосвалом КрАЗ-222 завод в декабре 1959 года освоил выпуск 7-тонного автомобиля КрАЗ-214 и 12-тонного бортового грузовика КрАЗ-219. Надо сказать, что первые модели КрАЗа по сути дела копировали (в большей или меньшей степени) американские автомобили 1940-х годов. Конечно, грузовики, конструкции которых были разработаны в начале Второй мировой войны, к концу 1950-х годов уже явно были технически устаревшими. Но такое положение было во всем советском автопроме. Именно тогда под советскую автомобильную промышленность была заложена мина замедленного действия, которая спустя десятки лет едва не погубила эту самую промышленность. Советские автозаводы не знали, что такое проблемы со сбытом готовой продукции; это на загнивающем западе автомобилестроители вынуждены всеми силами бороться за покупателя. А в Советском Союзе все было наоборот — потребитель должен буквально сражаться за то, чтобы всеми правдами и неправдами заполучить продукцию автозаводов. В случае с КрАЗом сразу же вспоминаются кадры прекрасного фильма Георгия Данелия «Мимино» — в них представитель солнечной Армении, роль которого великолепно сыграл Фрунзик Мкртчян, приехал в Москву получить кременчугский грузовик, доставшийся его организации по какому-то невероятному блату.
Если потребитель был готов с руками отрывать все, что производили автозаводы, то понятно, что у тех, в свою очередь, не было никакого резона совершенствовать свою продукцию и пытаться держаться на мировом уровне. «Зачем, если и так все возьмут?» — рассуждали автомобилестроители. А когда пришли рыночные времена и упал «железный занавес», когда на постсоветское пространство хлынул поток европейских и японских автомобилей, гораздо более качественных и технически совершенных, чем отечественные машины, вот тогда-то на автозаводах бывшего Советского Союза с горечью стали вспоминать времена минувшего благополучия.
Но вернемся в начало 1960-х годов. Какими бы несовершенными ни были первые кразовские автомобили, но и на них был спрос, причем не только на родине, но и за ее пределами. В 1960 году первая партия из 148 КрАЗов была отправлена на экспорт в восемь стран мира. На следующий год за границу СССР ушли уже почти 500 машин в 26 стран. Надо сказать, что кременчугские автомобили ценились (и ценятся, несмотря на уменьшившиеся объемы производства) не только за дешевизну, но и за простоту, свойство находить дорогу там, где, казалось бы, ее просто невозможно найти, и уникальную ремонтопригодность. Да, напичканный электроникой автомобиль, безусловно, технически более совершенен. Но одно дело отремонтировать его где-либо в Западной Европе и совсем другое — где-нибудь в джунглях или пустыне, где не то что автомастерской — человеческого жилья на сотни километров вокруг не найдешь. А КрАЗ ремонтируется в любых условиях с помощью кувалды и крепкого, но очень душевного слова. В конце концов, недаром кременчугский автомобиль был запечатлен на одной из купюр социалистического Вьетнама. Никакой другой грузовик не был пока еще удостоен чести быть изображенным на деньгах.