– Что я и думал… – пробормотал он.
– Ты вынул карту?.. – невольно вырвалось у нее.
– Можно подумать, что тебя волнует моя судьба.
– Я же удовлетворила твое любопытство! – обронила она высокомерно. – Теперь твоя очередь. Что тебе выпало? Ну, хотя бы попытайся описать, что там нарисовано? Скелет? Виселица?
Он глянул на карту, стараясь придумать что-нибудь правдоподобное, но не столь зловещее.
– Здесь какая-то птичка-бабочка…
– А цвет?
– Ближе к красному, – ответил он еще менее уверенно.
– Солнечный крэг! Это – выполнение всех желаний. Однако судьба к тебе благосклонна сверх меры, владетельный эрл!
Он повертел карту в руках, потом веером развернул всю колоду. Абсолютно белые прямоугольники, ни штриха, ни закорючки. Не то, чтобы птички. Неужели никто из них не догадывался?..
– Это все, что я хотел видеть, – сказал он, опуская шулерскую колоду в ящичек. – А теперь иди, досыпай.
Она повернулась и бесшумно заскользила прочь, растворяясь в лунном свете.
– Сэниа, – вырвалось у него против воли, – Сэниа, скажи, что мне сделать, чтобы ты наконец стала моей женой?
Она остановилась:
– Невозможное – полюбить.
– Спасибо, – горько проговорил он. – Я уже.
– Нет! – крикнула она. – У нас так не любят – на год от моей постели до Звездной пристани. Ты воображаешь, что любишь меня, но думаешь в перерывах между мыслями о том, как через год соберется новая дружина выполняющих Уговор, и они отправят тебя на твою проклятую Чакру!
– Не в перерывах, – возразил он, стараясь подойти к ней как можно бесшумнее, но она, словно угадывая каждое его движение, отступала, едва он делал хоть один шаг. – Не знаю, как это тут у вас, но у нас, на Земле, любят одновременно: землю и солнце, мать и жену, свободу и… мороженое.
– Понятно. Большое сердце. Когда через год твой корабль направится к звездам, недоеденное мороженое можно будет бросить на пристани, а жену – человеку с пестрым крэгом!
– Что, что? Кто тебе сказал, что я оставлю тебя Гэлю? Он, конечно, милый мальчишка, но если он до тебя дотронется пальцем, я его убью!
– Но ты сам завещал меня ему в жены.
– Я?!
Она стряхнула его руки со своих плеч и отступила на порог своей опочивальни. Он опомнился: дальше он не смел делать ни шагу.
– Сэниа, – проговорил он устало, – это все какая-то белиберда с вашими традициями, в которых я не разбираюсь. Черт с ними. Но ты запомни, чтобы не было неприятностей: если кто-нибудь другой хотя бы на будущее назовет себя твоим мужем, я изничтожу его любым видом оружия из твоего достаточно богатого арсенала и в лучших традициях земных мушкетеров. Вот так.