Она медленно подняла на него свои гиацинтовые глаза. Так ли она будет смотреть в его лицо после того, как ей покажут этого призрака?
– Будем вести себя так, – сказала Сэниа-Юрг, не отвечая на его вопрос, – как будто ничего не случилось, и не расставаться ни на минуту. Это моя воля: жить так, словно ничего не было.
– Вот и прекрасно! – воскликнул Юрг, и без того все время удивлявшийся ее редкостной выдержке. – Паштет остыл. А на чем мы остановились?
– Мы остановились на подземелье, – сказал Юхан.
Странно. Им обоим показалось, что мона Сэниа и Гаррэль испугались при этих словах. И именно на этом месте появился этот юродивый…
Кони трусили по вечерней дороге, соединявшей замок с обширными заводскими землями. Первое время этот путь проделывался пешком, но в последние дни, как-то особенно нервные и напряженные, всадники возвращались домой побыстрее – лишь бы добраться до бассейна. Земляне никак не могли свыкнуться с мыслью, что комбинат – единственный на всю планету, и суетились вдвое больше самих хозяев, для которых такое положение вещей было привычным и естественным. Но Юрг ежевечерне выходил из себя:
– Послушай, Сэниа, ведь это просто не по-хозяйски: у меня, как говорится, на ладан дышит битумный коллектор, так эти кретины сервы возводят рядышком ну точно такой же, со всеми конструктивными недочетами! Я останавливаю строительство: хочу предложить им более совершенную схему, но эти дуболомы упираются, как бараны – они даже не знают и слова-то такого: усовершенствование! Полторы тысячи лет на одном и том же техническом уровне, ничего не меняя – да как вы продержались?
– Раз продержались полторы тысячи лет, значит, этот уровень чего-то стоит, – отпарировала мона Сэниа. – Каждый наш завод может проработать без нас достаточно длительный срок, а это главное. Все его узлы и агрегаты репродуцируются и заменяются автоматически.
– Первая семейная сцена, – прокомментировал Юхан. – Причем на производственной почве.
Он ошибался – за четыре месяца, которые потекли с момента появления землян на Джаспере, это был уже не первый случай, когда Юрг не выдерживал здешней косности, помноженной на средневековые предрассудки.
Перед ними со скрипом спустился подъемный мост – каждый раз подымать его не имело смысла, но опять-таки традиции требовали.
– Ты свободен, Гэль, – обернулась мона Сэниа к юноше.
Гаррэль почтительно поклонился.
– Это еще куда, на ночь глядя? – забеспокоился Юрг.
Он уже привык относится к юноше, который был скорее пажом, нежели королевским знахарем, с чисто отеческой заботой.