– Все может быть, – сказал тот, разводя руками. – Второго-то фронта до сих пор нет…
Дальше Гиммлер говорил о том, что в эти решающие дни немецкие патриоты должны умножить свои усилия для ускорения победы над коммунизмом. Россия истекает кровью. Это последнее ее сопротивление. В заключение он приказывал распространять эти сведения и действовать, действовать… Подрывать мосты, уничтожать заводы, отравлять продовольствие, водоемы.
Закончил свою речь Гиммлер обычными хвастливыми лозунгами Третьей империи*, ну и, конечно, – «Хайль Гитлер!»*.
– Всё! – сказал инженер.
– Пустой номер. Вторую этикетку вы тоже сняли?
Иван Васильевич надеялся услышать что-нибудь о конкретных заданиях, с названием мест, с фамилиями людей, но их не было. Это был призыв вообще.
– Вторую этикетку мы сняли с очень большим трудом, – сказал инженер, показывая обратную сторону пластинки. – Такой клей… Надо отдать им справедливость, товарищ подполковник, химики они замечательные.
– Не только химики… И как это все случилось? – задумчиво проговорил Иван Васильевич. – Трудолюбивый народ, и вот попал в фашистскую кабалу.
– Школы у них, товарищ подполковник, особые. С детства думать самостоятельно не учат. Такая педагогика. А это отражается на всем народе.
– Конечно, школа играет огромную роль. А вы откуда знаете, что у немцев думать не учат?
– Когда-то изучал историю педагогики. Собирался стать учителем.
Иван Васильевич взглянул на очень высокую, худую фигуру инженера и улыбнулся.
– Вас бы, наверно, ребята звали «дядя Степа».
– Совершенно верно. Меня и сейчас знакомые мальчишки так зовут, а некоторые еще и «дядя, достань воробышка».
Позвонили из лаборатории и сообщили, что в ампулах, найденных в несгораемом шкафу аптеки, оказался препарат цианистого калия. Яд очень сильный и быстродействующий.
Предположение Ивана Васильевича подтвердилось. Шарковский отравился в машине, когда окончательно убедился, что разоблачен как немецкий шпион-разведчик. Теперь можно было со спокойной совестью идти с докладом к генералу и приступать к ликвидации всей банды.
31. НЕОЖИДАННОЕ ПОСЕЩЕНИЕ
Миша и Лена ничего не знали о происходящих событиях и, конечно, не понимали, что тревожит их гостя, почему он озабочен и с каждым новым днем становится все мрачней. Фамилию Казанкова, передавшего им письмо, они даже не слышали.
– Папа был на заводе, а письмо принес какой-то мужчина. Коля открывал ему дверь.
– Он не говорил, что зайдет за ответом? – спросил Григорий Петрович.
Лена повернулась к Мальцеву, и в ее детском, чистом взгляде можно было прочесть искреннее удивление.