— Нет. Нет, категорически. Будь вы моложе, я избил бы вас и как бы избил! — К моему ужасу, я почувствовал, что начинаю говорить на языке моей юности.— На черта мне нужно это ваше проклятое предложение. Да я лучше пойду канавы копать, чем продамся вам…— И уже более твердым голосом, взяв себя в руки, я сказал: — Послушайте. Вам, конечно, не понять, но я люблю Сьюзен.
— Конечно, не понять,— сказал он, растягивая слова.— Где уж мне понять влюбленных.
— Я не влюблен в нее. Я ее люблю. Я не знаю девушки лучше ее. Я решил жениться на ней, еще когда увидел ее в первый раз; тогда я не знал, кто она, да это и не интересовало меня. Черт побери, я получу разрешение на брак через суд. Она может жить у меня, если вы выгоните ее из дому. Суд даст нам разрешение на брак. А если не даст, то я устрою такой скандал…
— Не устроите, Джо,— сказал он спокойно.
— Почему?
— Потому что вы женитесь на ней. С моего согласия. И очень скоро.
Я смотрел на него, открыв рот.
Лицо его вновь обрело обычный вид, и он даже почти улыбался. Я смотрел на него, тупо моргая.
— Ешьте суп,— сказал он.— Столько народу мечтает о таком супе, а у вас он стынет.
Послушно, словно ребенок, я стал есть суп. Браун смотрел на меня колюче-ласковым взглядом.
— Зачем же вы предлагали мне отступного? — спросил я.
— Я хотел проверить, подходите ли вы ей, и в любом случае это было бы выгодным помещением капитала. У вас ведь хорошая голова на плечах.
Я вспомнил, что рассказывал мне Реджи на званом вечере у Кастейрсов.
— Один раз вы уже давали отступного, правда?
— Ей тогда было только шестнадцать лет,— словно извиняясь, сказал он.— Это был заводской счетовод. Воображал себя писателем. Ну и, конечно, охотился за богатой невестой. Я предложил ему место в рекламной фирме. Да ведь это было просто детское увлечение. Он и не думал сопротивляться. Стоило на него прикрикнуть, как он уже принимался лизать тебе сапоги. Но все это неважно. Главное сейчас — назначить день свадьбы.
— С самого начала вы были против нашего брака,— сказал я,— а теперь вдруг так торопитесь… Я все-таки не понимаю почему.
— Причина очень проста. Ну, я рад, что у вас достало совести покраснеть.
— Но почему она не сказала об этом мне?
Браун посмотрел на принесенного ему цыпленка.
— Опять цыплята,— проворчал он.— Эдак я скоро сам стану цыпленком. Видите ли, Джо, она не сказала вам потому, что не хотела, чтобы вы женились на ней из чувства долга. А я не сказал вам потому, что не хотел, чтобы вы женились на ней ради денег. Да к тому же, с какой стати было мне давать вам револьвер, чтобы вы приставили его к моему виску?