– Нет, весь юмор. Особенно мне нравится последняя тенденция, которая осложняет мне жизнь как юмористу. Юморист должен преломлять жизнь в смешном аспекте. Так вот наше ТВ и так уже все искривило! Звезды уже и на льду катаются, и на паркете танцуют, и с какими-то куклами в Занзибаре борются, и в форте змей кусают… И чего только они не делают! И когда я в своем шоу хочу что-нибудь необычное с ними сделать, я думаю: «А что с ними еще делать? Когда все уже сделали!». Уже хочется найти простого человека и с ним что-то придумать. Но я уверен, как только я придумаю юмористическое шоу с трактористом, все! Трактористы будут на всех каналах. Они будут петь, кататься на коньках, танцевать, пока всем это не надоест. Трактористы – это, к примеру, они ни в чем не провинились.
Появляются какие-то удачные проекты. Но они эксплуатируются так, что сил больше нет. Юмор – это же сосуд, имеющий дно. Если из этого кувшина постоянно разливать по чаркам, то в кувшине ничего не останется. А пустой он никому не интересен. Так же и в юморе. Человек должен иметь колоссальный багаж, чтобы подвергнуться такой растиражированности и остаться еще с чем-то. Я поэтому всегда прошу вырезать меня то тут, то здесь. Но все равно у людей ощущение, что меня много. Но они не представляют, сколько бы меня было, если бы я соглашался на все, что мне предлагают. Иногда, когда я вижу очередное хохочущее лицо зрителя, у меня возникает ощущение, что я в дурдоме нахожусь. Все должно быть гармонично. Переесть можно все, что угодно. Зачем постоянно кушать черную икру? Попробуйте что-нибудь другое.
– Случалось так, что у вас появлялись недоброжелатели после пародий на них?
– Прессинга не было. Бывает, через третьих лиц передают, что тому-то не понравилось. Но, к сожалению, юморист не может угодить всем. Да и потом я в принципе добрый. Вы посмотрите на остальных. С появлением некоторых молодых юмористов все должны оценить мою доброту. Сейчас прикладывают гораздо больше и сильнее…
– Есть такое понятие, как вхождение в образ?
– Погружение в образ? Это очень смешной вопрос. Никакого погружения в образ не существует. Это как пальто на себя надеть. Это ты же, но в другом пальто. Я примеряю на себя не только голос и жесты, но и темпоритм мышления. Я не выхожу и не вхожу в образ. Я не проживаю его по системе Станиславского, никакой внутренней борьбы!..
– Говорят, что публичный человек должен появляться на некоторых мероприятиях даже тогда, когда ему этого не хочется. Согласны?
– Это зависит от того, какую дорогу ты выбрал. Я тут включил телевизор, а Ксения Собчак в сериале про себя рассказывает: «Как хорошо мне! Я не пою. Мне не надо снимать клипы. Я пришла, мне все рады. Мне не нужны продюсеры». Молодец! Она не поет, не пишет песни, но благодаря какому-то дикому появлению во всех тусовках, к ней приклеился ярлык светской львицы, ее стали узнавать. Все знают, кто такая Ксения Собчак. А это уже половина дела. Она уже персонаж шоу-бизнеса. Собчак – это наш вариант Перис Хилтон. Понятно, что у нее не столько денег, сколько у Хилтон, но и у той, и у другой – имя. Хилтон уже альбом записала, может быть, Ксения сейчас запоет. Вот это тот путь, когда надо ходить на светские мероприятия. Мне не надо, потому что меня и так много на ТВ. Я выступаю, я веду программу, я пою, если к этому еще добавить тусовку, будет ощущение, что я везде, что со многими персонажами и происходит. По уму мне это не нужно, да и по сердцу тусовка мне не близка. Я не люблю всего этого. Я не понимаю, что там делать? Я не выношу дежурных «здрасьте», «до свиданья». Я человек публичный, значит мне нужно держать лицо. Даже бутерброд в рот не засунешь, потому что тебя с этим бутербродом сфотографируют. Тут же надо многих не забыть, кивнуть, а для этого мне нужно надеть очки, потому что из-за своей близорукости я могу кого-нибудь не увидеть, не поздороваться. А некоторые обидятся. Это такая работа! Но у меня есть другая работа. А это значит, что на тусовки у меня нет ни сил, ни желания, ни времени. Вот я туда и не хожу.