В бизнес-класс нашего «Ту» мы загружаемся последними. Максим быстро распихивает по полкам свои и мои вещи. «О, смотри, смотри, Галкин…» – шелестит у меня за спиной. Наш ряд – самый первый. Максим устраивается у окна, я рядом с ним. Через проход, у противоположного окна, почти моментально засыпает Эля. К Максиму же почти моментально начинаются хождения за автографом. «А вот тут распишитесь, пожалуйста…» – «Зачем тут, подождите, я вам фотографию дам», – он достает из сумки специальные заготовки под автограф – небольшие открытки со своим портретом. «Максим, а подарок вам можно дать?» – нависает над нами крупный седой усатый дядька. «Ой, подарок – всегда!» – в голосе Максима слышна знакомая всей стране фирменная интонация. Дядька торжественно вручает любимому артисту две тоненькие брошюрки карманного формата – «Господь дает мне слово» и «От Бога это очищение». Максим ловит мой удивленный взгляд: «Я возьму, а то он обидится…»
Самолет выруливает на взлетную полосу, ласковая стюардесса приносит нам газеты и влажные салфетки. «О, вот, буду читать интервью с Кларой Новиковой… Ну что ты смеешься? Коллега же…» Макс погружается было в чтение, но самолет взлетает, и его внимание переключается на вид из иллюминатора: переливающаяся огнями ночная Москва, стремительно проваливающаяся куда-то вниз, в черноту.
Максим прикрывает ноги синим аэрофлотовским пледом. Стюардесса накрывает нам ужин – чуть-чуть фруктов, кусочек курицы, булочка, чай. Макс намазывает булочку маслом. «Я, как правило, в самолетах не ем. Изредка совсем. Когда часто летаешь, это все очень сказывается на желудке». – «А дома что ты ешь?» – спрашиваю. «Котлеты с вермишелью… Домашнее что-нибудь. Не рябчиков, если ты об этом».
После еды мы находим неожиданное развлечение – сканворд в «Известиях». Газета лежит у меня на коленях, и Максим, перегнувшись через подлокотник, трогательно водит пальцем по клеточкам. «О-о, это Витас на фотографии, я тебе точно говорю. Пять букв как раз». Я спотыкаюсь о «копченую свинину» по вертикали, по горизонтали на ту же букву начинается «двучлен Ньютона». «Что за свинина? Может, хамон?» – я, конечно, еще тот специалист. «Ну здрасьте, а двучлен Ньютона на «х», что ли? Какое «х», когда это бином! А свинина тогда – бекон!»
Воскресенье, 4.30 утра, Пермь.
Самолет сел в пермском аэропорту Савино почти на полчаса раньше, чем должен был. Максим, на лице которого уже проступила щетина, бодро поскакал к выходу. С трапа нас чуть не сдул холодный мокрый ветер, здание аэропорта в предрассветной черноте я не разглядела. Внизу у трапа встречали организаторы: поблескивал серебристыми боками «Мерседес» и маячили два больших букета – один для Макса, другой для Эли. Все быстро-быстро расцеловались, погрузились и покатили в город.