— Ты сочтешь странным, что я, наделенный такими силами, могу говорить о везении и случайности, — сказал Лито.
Данкан рассердился.
— Ты ничего не оставляешь на волю случая! Я тебя знаю!
— Как наивно. Случайность — это природа нашего мироздания.
— Никакой случайности! Злые выходки. Ты автор этого зла!
— Великолепно, Данкан! Злые выходки — это самое глубокое удовольствие. Именно с помощью таких выходок мы и заостряем творческие силы.
— Ты теперь даже больше не человек! — ох, как же сердит был этот Данкан.
Лито счел это обвинение раздражающим — как песчинку, попавшую в глаз. Он держался за остатки того человеческого, что в нем еще были, с мрачным упорством, которое нельзя было отрицать, хотя он уже не мог испытывать настоящих эмоций. Наибольшее, на что он был способен — самое близкое к гневу чувство, которое он еще испытывал, раздражение.
— Твоя жизнь превращается в клише — обвинил его Лито.
И тогда Данкан извлек из складок своего форменного плаща небольшое взрывное устройство. Какая неожиданность!
Лито любил неожиданности, даже дурные.
«Это то, что я не предвидел!» Он сказал это Данкану, стоявшему здесь в странной нерешительности, какое же решение от нею окончательно требуется.
— Это может убить тебя, — сказал Данкан.
— Прости Данкан, это лишь слегка меня поранит, и ничего более.
— Но ты и сам сказал, что этого не предвидел! — голос Данкана стал пронзительным.
— Данкан! Данкан! Как раз полное предвидение и равняется для меня смерти. До чего же невыразимо скучна смерть.
В ту же секунду Данкан попытался отшвырнуть взрывное устройство, но вещество, из которого оно было сделано, оказалось слишком нестойким и сработало слишком быстро. Данкан умер.
— Ах, ладно! Всегда есть другой Данкан в аксолотльных чанах.
Один из плавающих глоуглобов над Лито начал помаргивать. Лито охватило возбуждение. Сигнал Монео! Верный Монео извещал своего Бога Императора, что Данкан спускается в подземелье.
Дверь людского лифта между двумя расходящимися проходами к северо-западу от центра подземелья широко отворилась. Вошел Данкан, небольшая фигурка на таком расстоянии, но глаза Лито различали даже крохотные детали: такие, как морщинку на мундире, свидетельство того, что Данкан только что где-то стоял, прислонясь и обхватив рукой подбородок. Да, до сих пор остаются следы руки на подбородке. Запах Данкана опережал его. В Данкане сейчас сильно повысилось содержание адреналина.
Лито пребывал в молчании. Этот Данкан до сих пор ходил упругой юношеской походкой, несмотря на долгий срок своей службы. За это ему надо благодарить минимальные дозы меланжа. На нем был старый мундир Атридесов: черный с золотым ястребом на левой стороне груди. Интересное заявление, смысл которого надо понимать так: «Я служу чести ПРЕЖНИХ Атридесов!» Его волосы до сих пор были каракулевой шапкой, черты лица как будто резко вытесаны из камня, скулы — высокие.