Она медленно покачала головой, так и не отрывая взгляда от его лица.
— Что Тебя заставит меня спасти?
— Меня ничто не заставит это сделать. Почему ты думаешь, что я могу сделать для тебя то, что ты не можешь сделать для меня? Это не путь взаимозависимости.
Ее плечи поникли.
— Если я не могу заключить с тобой сделку или заставить тебя…
— Значит, ты должна выбрать что-то другое.
«До чего чудесно наблюдать взрывообразный рост сознания», — подумал он. Настолько ясно отражался этот процесс на выразительном лице Сионы. Впившись в его лицо полыхающим взором, она словно пыталась до конца постичь его мысли. В ее приглушенном голосе зазвучала новая сила.
— Ты бы мне о себе поведал — даже о каждой слабости?
— Как бы ты поступила с тем, что я дал тебе в открытую, не заставляя выкрадывать?
Жесткий утренний свет лежал на ее лице.
— Я ничего тебе не обещаю!
— А я и не требую.
— Но Ты дашь мне… воду, если я попрошу?
— Не просто воду.
Она кивнула.
— Я — из рода Атридесов.
Перед Рыбословшами не скрывали опасность спайса, грозившую Атридесам, особую генетическую уязвимость этого рода. Сиона знает и откуда берется спайс, и что он может с ней сделать.
Преподаватели Школ Рыбословш никогда не подводили Лито и небольшие добавки меланжа в сухой паек Сионы уже сделали свое дело.
— Эти маленькие завивающиеся отворотики по сторонам моего лица, — сказал он. — Легонько пощекочи пальцем один из них, и он выделит капли влаги, насыщенной эссенцией спайса.
Он увидел понимание в ее глазах. В ней заговорила та память, что на сознательном уровне стала бы жизнями-памятями производной многих поколений, через которые чуткая восприимчивость Атридесов все увеличивалась и увеличивалась.
Даже требовательность жажды Сионы не могла ее перебороть.
Чтобы облегчить ей миновать кризис, он рассказал ей о детях Свободных, охотившихся за песчаной форелью на краю оазиса и высасывавших ее влагу, мгновенно восстанавливающую силы.
— Но я — из рода Атридесов, — повторила она.
— Устная История повествует об этом правдиво, — сказал он.
— Значит, я могу от этого умереть.
— Таково испытание.
— Ты сделаешь из меня настоящую Свободную!
— Как же еще ты сумеешь научить своих потомков выживанию в пустыне, когда меня не станет?
Она отстегнула маску, ее лицо оказалось на расстоянии ладони от его лица. Потом она протянула палец и коснулась одного из завиточков рясы, окаймлявших его лицо.
— Легонько пощекочи, — проговорил он.
Не его голосу повиновалась ее рука — чему-то, говорившему внутри нее самой. Движения ее пальцев были точными, находящими отклик в памяти Лито — теми, что передаются из поколения в поколение… сохраняя все навыки, всю правду и ложь жизни. Он немного развернулся и искоса поглядел на ее лицо, такое близкое. На краю завиточка начали появляться бледно-голубые капли. Потянуло густым запахом корицы, Сиона наклонилась к каплям. Он увидел поры ее носа, движения ее впитывающего влагу языка.