— Нет, ты не стальной контракт. Ты — золотая мечта. Но я все равно не принимаю никаких «нет». Наверное, я слишком поторопился. Но я умею ждать, и я подожду. Если крепость нельзя взять напором, то остается еще осада.
Это было началом конца, и уже через месяц на руке Гвинет сверкало бриллиантовое кольцо, которое Ван подарил ей на помолвку.
И только после этого она начала задумываться над тем, стоит ли рассказывать ему о своем прошлом, и, промучившись ночь, решила — ни в коем случае. Сейчас уже трудно судить, была ли виновата глупая неопытная девчонка в том, что с ней произошло, но в одном сомневаться не приходится: для постороннего уха эта история выглядит абсолютно непривлекательно. Только умалишенный мог ожидать, что бескомпромиссный Ван отнесется к ней как-то иначе.
Ее прошлое — это ее прошлое. Даже лгать не придется, надо просто умолчать кое о чем, и все. Можно не сомневаться, что единственные свидетели будут немы как рыбы и сохранят эту тайну до конца своих дней. Да и сама Гвинет за прошедшие годы стала сильнее духом и смогла — ну, почти смогла — забыть обо всем. Кто знает, может быть, новая счастливая жизнь с Ваном поможет ей навсегда избавиться от призраков прошлого?
Она была просто счастлива, что ее жених придет сегодня к ним на обед. Неожиданно для себя самой Гвинет вдруг поняла: она настолько гордится Ваном, что сгорает от нетерпения показать его всем, даже тетушке Элеоноре.
Гвинет взглянула на серебряные часики, стоящие на ее столе. Семь двадцать. Он может прийти с минуты на минуту, так что пора спускаться вниз.
Тут Гвинет припомнила, что Ван хотел поговорить с ее отцом, так что у нее еще есть свободное время и она вполне могла бы сыграть роль заботливой племянницы и показать тете, как чудесно смотрится ее подарок на фоне остальных свадебных даров. Но когда Гвинет постучала к ней в комнату, оказалось, что тетки уже нет. Скорее всего, она спустилась вниз, в библиотеку, где были сложены подарки.
Входная дверь стояла нараспашку, и из нее открывался прелестный вид на сад, замерший в послеполуденной дреме. Из папиного кабинета доносился мерный гул голосов: наверное, Ван уже пришел и мужчины обсуждали одним им ведомые дела.
Покой и тишина навевали истому, и Гвинет чувствовала себя на вершине счастья. Позднее ей пришло в голову, что это было как затишье перед штормом, но в тот момент она посчитала, что заставила прошлое уйти, исчезнуть, что наконец-то оно оставило в покое ее исстрадавшуюся душу и там поселилось умиротворение.
Гвинет подошла к двери библиотеки и услышала, что там тоже кто-то разговаривает. Что ж, мама опередила Гвинет и теперь разыгрывала перед теткой Элеонорой гостеприимную хозяйку.