«Когда же он придет?» — подумала Гвинет. Но потом неожиданно поняла: «Я же не хочу этого. Пока его нет, мне не надо притворяться. Могу быть сама собой и не скрывать свои страхи и сомнения».
Но потакать таким чувствам не стоит. Они захватывают человека, разрушают его изнутри, разъедают нервы. Лучше уж вообще не думать о таких вещах. В любом случае Гвинет ничего не могла с этим поделать. Совершенно ничего. Это было не в ее власти.
Она снова принялась читать, но несколькими минутами позже пришел почтальон. Гвинет напряглась и, навострив уши, невидящим взглядом уставилась в книгу. Вот Бетти вышла из комнаты и открыла входную дверь. Вот она несет письма. Главное — сохранять спокойствие, не подать виду, какая бомба может таиться в невинной вечерней почте…
— Почта, мадам. — Бетти положила письма на маленький столик.
Гвинет сделала вид, что оторвалась от книги, и улыбнулась ей:
— Спасибо, Бетти, — и она беззаботно протянула руку к стопке писем. — Не очень много сегодня, да? Думаю… — Но она так и не сказала, что думает по этому поводу. Она уставилась на верхний конверт.
Гвинет слишком хорошо знала почерк Терри, чтобы ошибиться. И послание действительно было адресовано Вану.
Бетти ушла, а Гвинет словно окаменела и продолжала сидеть с нераспечатанным письмом в руках.
Конец страхам и мучениям. Оно пришло именно в этот вечер, когда Ван допоздна задержался на работе. Вот она, прекрасная возможность уничтожить его, не открывая.
Все было настолько просто, что Гвинет искала, в чем же подвох, но не могла найти.
Теперь остается только сунуть его в огонь и подождать, пока он не пожрет труды Терри, — и дело в шляпе.
Вот так вот, Ну, или почти так.
Она поглядела на почтовый штемпель. Саутгемптон! Значит, есть надежда, что для Терри запахло жареным и он решил сбежать из страны. Видимо, это был последний выстрел, совершенно безопасный для него самого. Вряд ли он станет рисковать и ждать, пока Ван доберется до него.
Гвинет и сама не знала, почему так долго колебалась. Такой шанс выпадает один на миллион, она и надеяться не смела.
У нее из головы никак не шли слова, которые она сказала Пауле: «Мой брак поставлен на карту, и мое счастье зависит от ловкости рук и быстроты. Какое унижение — копаться в письмах мужа!»
Низко, подло, бесчестно. Краденые письма, ежедневная ложь и притворство. И этим она жила?
— И к чему же я так приду? — сказала она вслух, упала в кресло и закрыла глаза.
Мужчина, который любил ее и жил с ней, верил каждому ее слову. Он сказал Пауле, что она безупречна настолько, чтобы не быть скучной, а Тоби — что солнце светит, только когда она рядом.