Такова любовь (Берчелл) - страница 6

Кэнону Вилнеру было сказано, что девочка переутомилась и нуждается в длительном отдыхе и чистом воздухе Шотландии, и он с готовностью принял этот факт. Таким образом, Гвинет отправили на попечение тетки Элеоноры и сняли уединенный коттедж высоко в горах, где заблудшая племянница и провела долгие месяцы ожидания в полной изоляции. Только тетка да еще старая оглохшая медсестра…

В дверь постучали, и Гвинет вздрогнула от неожиданности, вернувшись в реальность.

— Мисс Вилнер, мадам просила напомнить, чтобы вы не забыли про поезд. Он прибывает в пять двадцать, а сейчас уже без пяти.

— Спасибо, Крэнстон!

Довольно воспоминаний, надо поторопиться. Да и к чему они? Все прошло, осталось позади, бесследно исчезло, быльем поросло. Но почему же тогда Гвинет так и не смогла убедить себя в этом за долгие шесть лет?

Гвинет надела голубое пальто, повязала на голову шарф в тон и посмотрелась в зеркало. Оттуда на нее глядело стройное, хладнокровное, немного загадочное создание, которое заставило властного, здравомыслящего стального магната Эвандера Онсли признать, что в его жизни есть место женщинам. Вроде бы все та же девушка с «солнцем в волосах», огромными голубыми глазами, золотистой кожей и розами на широкоскулом лице со слегка запавшими щеками. Но вот губы уже не те, в них нет прежней мягкости и чувственности, готовности расплыться в наивной искренней улыбке. Линия рта стала неуловимо жестче, холоднее и упрямее, и эта мелочь делала ее совсем непохожей на ту милую девчушку, что шесть лет назад сбежала с Терри Миркирком.

Гвинет спустилась по широкой, освещенной солнцем лестнице и вышла во двор, где ее поджидал маленький синий спортивный автомобильчик, резво тронувшийся с места, как только девушка нажала на акселератор. Однако у самых ворот пришлось притормозить: навстречу шел ее жених.

— Привет, Ван!

— Привет, уезжаешь?

— На станцию, встретить тетю Элеонору.

— Ту самую мрачную леди из Шотландии? Я думал, она не собирается приезжать на свадьбу.

— Не собиралась, да собралась. И зря передумала, но тут уж ничего не попишешь! — улыбнулась Гвинет.

В семнадцать Эвандер Онсли вряд ли смог бы заинтересовать ее, и даже наверняка вызвал бы в ней неприязнь. Но теперь, в двадцать три, Гвинет считала, что он — прелесть, и более того — этот мужчина стал очень, а может, даже слишком дорог ей.

Она любила легкую улыбку, так смягчавшую твердую линию его рта, темные, начинающие седеть на висках волосы и знала, что других пугал суровый взгляд этих карих глаз и строгий, зачастую резкий стиль поведения. Но на Гвинет это не распространялось. За ним она чувствовала себя как за каменной стеной, именно эта надежность и привлекала ее.