— «Молодец, Джонни! — Беги за автомобилем, Мукс! — Только обязательно закрытый и поприличнее… — Горянский радовался, как ребенок, предстоящему отъезду.
— Позови консьержку, Елена! Квартиру твою мы на всякий случай оставим за собой, она еще может пригодиться…»
— «Мы уезжаем, — заявил Горянский появившейся консьержке. — Квартиру считайте за нами… Вот вам плата вперед за полгода. За вещами вы присмотрите».
Консьержка удалилась, оглашая воздух изъявлениями преданности и восторга.
Вместо нее появился Мукс, сияющий, и объявил, что автомобиль у дверей.
Елена собирала последние свертки.
— «Где машина, Джонни?» — осведомился Горянский.
— «В воздухе, мистер, над Марсовым полем… На две тысячи метров…»
— «Там, наверху!» — дополнил Мукс, тыкая в потолок черным пальцем.
— «Как? — удивился Горянский, — так вы — не одни?»
— «Нет, — ответил Джонни, — с машиной Апфель… Я спустился у северных предместий, а его послал в воздух… Нас предупреждал Чемберт о предупреждении мистрис и мы приехали к вам на метрополитене, но вы не беспокойтесь: мы можем сообщить Апфелю в любую минуту, на аппарате есть радио-телефон, а у меня в кармане — приемник».
— «Прекрасно, — сказал Горянский, — тем лучше, — мы проучим всех парижских шпиков. — Ты готова, Елена?»
Мукс, Джонни и Елена стали переносить в автомобиль необходимые вещи; Горянский просил Елену брать с собой как можно меньше.
Потом Елена закрыла дверь и передала ключ консьержке.
Через пять минут все четверо мчались в закрытом автомобиле по направлению к Марсову полю.
Не доверяя слабому приемнику Джонни, Горянский сам привел в действие свой прибор. Минута — и он уже разговаривал с Апфелем:
— «Алло! — Л/3! — Апфель!» — говорил Горянский.
— «Слава богу! — послышался радостный голос летчика, — «а я уже целый час кружу над Парижем, — Джонни и Мукс — с вами?»
— «Все здесь, успокойтесь Апфель… — Аппарат маскирован на французский лад?»
— «Да, господин Горянский!»
— «В исправном состоянии? — Баки защищены? — Прекрасно!.. Ну, вы — смелый человек, Апфель! — Я надеюсь на вас!..
— Спускайтесь на 300 метров и кружите над Марсовым. — Через пять минут мы будем там».
Марсово поле было уже близко. Вырисовывался четко огромный, изящный и кружевной абрис Эйфелевой башни.
Над полем кружилось, как и всегда, несколько учебных военных аппаратов. Горянский сразу узнал Л/з — изящная птица парила над полем широкими плавными кругами; ее маскировка французскими военными отличиями предохраняла ее. Ее, очевидно, принимали за испытываемый новый военный аппарат и мало обращали на нее внимания. Пока все шло прекрасно.