— Я тоже. А спросил об этом, чтобы узнать, почему отделение трудовой терапии обосновалось в таком неподходящем месте. Когда вы услышали, что Типпетта не будет сегодня в клинике?
— Около девяти часов утра. Старик очень беспокоился, настаивал, чтобы из больницы святого Луки позвонили и известили нас о том, что произошло. Они и позвонили. Я сообщил об этом мисс Болам и старшей сестре.
— И никому кроме них?.
— Кажется, упомянул об этом также Калли, когда он вернулся в конторку. У него почти весь день были боли в животе.
— Мне говорили. Что с ним?
— С Калли? Мисс Болам направляла его на обследование в больницу, но там так ничего и не нашли. Говорят, это все от нервов — психосоматическое.
— Что же его расстроило в это утро?
— Он пришел сегодня раньше меня и начал сортировать почту. Это моя работа. Я сказал ему, чтобы он занимался своими делами.
Далглиш подробно расспросил портье о событиях вечера. Его рассказ точно совпадал с рассказом мисс Придди, и, так же как она, тот не мог вспомнить, была ли дверь в регистратуру приоткрытой, когда он возвращался после отправки писем. Нагль допускал, что он проходил мимо двери, когда решил спросить медсестру Болам, готово ли белье для прачечной. Обычно, когда комнату редко посещают, дверь закрыта, и он заметил бы, если она была бы открытой. Очень жаль, что такая важная подробность упущена, однако… Нагль твердо стоял на своем. Он не заметил. И наверняка сказать не может. Он не заметил также, был ли ключ от регистратуры на доске в комнате отдыха портье. Еще бы — на доске двадцать два крючка, и большая часть ключей отсутствовала.
— Вы представляете себе, что тело мисс Болам какое-то время уже лежало в регистратуре, когда вы вместе с мисс Придди кормили кота? Вы представляете, как важно вспомнить, была ли дверь открыта или закрыта?
— Когда Дженни Придди спустилась вниз позднее, дверь была приоткрыта. Со слов Дженни, а она не врунишка. Если дверь была закрыта, когда я возвращался с почты, значит, кто-нибудь открыл ее между шестью двадцатью пятью и семью. Я не считаю, что это невозможно. Конечно, для меня лучше вспомнить о двери, но, боюсь, не смогу этого сделать. Я повесил пальто в свой шкафчик и сразу пошел спросить медсестру Болам о белье для прачечной, а затем вернулся в комнату отдыха. Дженни встретилась мне на нижней площадке у лестницы.
Нагль отвечал без горячности, почти спокойно, как если бы говорил: «Там вот что произошло. Нравится это или нет, но так было». Он слишком умен, чтобы не видеть, что находится в определенной опасности. И достаточно умен, чтобы знать: эта опасность минимальна для человека, который сохраняет спокойствие и говорит правду.