— Я приехал в клинику в пять тридцать, на это время был записан первый пациент. К моему огорчению, он не явился. Лечение находится в такой стадии, когда необходимо его присутствие, и вот пожалуйста… Мистер Бэдж был записан на шесть пятнадцать, и он обычно очень точен. Я собирался принять его во втором кабинете для консультаций на нижнем этаже, но встретился с ним в десять минут седьмого в собственном кабинете. Оказывается, мистер Бэдж не любит сидеть в главной комнате ожидания вместе с пациентами доктора Багли, и, конечно, я не могу упрекнуть его. Надеюсь, вы слышали о Бэдже. Он написал интересный роман «Справедливые люди» — совершенно блестящее разоблачение сексуальных конфликтов, скрываемых из-за условностей респектабельного общества английских предместий. Но я отвлекся. Разумеется, вы допросили мистера Бэджа.
Далглиш в самом деле его допросил. Собеседник оказался скучным и неосведомленным. Старший инспектор слышал о книге Бэджа, опус насчитывал около двухсот тысяч слов, скабрезные эпизоды в нем описывались с такими мелкими подробностями и неторопливостью, что приходило на ум, не нужны ли они только для несложных арифметических упражнений в подсчете страниц. Далглиш не считал, что Бэдж мог принять какое бы то ни было участие в убийстве. Писатель, способный создать такую смесь из секса и садизма, был, вероятно, импотентом и, несомненно, человеком робким. Но не обязательно при этом лжецом.
— Вы вполне уверены в точности указанного времени, доктор? — спросил старший инспектор. — Мистер Бэдж сообщил, что приехал в шесть пятнадцать, и Калли записал его в журнале на это время. Бэдж утверждает, что пошел прямо в ваш собственный кабинет для консультаций и вас там не обнаружил. Бэдж, весьма раздраженный, хотел пойти узнать, где вы.
Доктор Штайнер не проявил ни испуга, ни негодования в связи с вероломством своего пациента. Тем не менее он смутился.
— Любопытно, что мистер Бэдж сказал это. Боюсь, он был прав. Мне он показался немного раздраженным в начале сеанса. Если он сказал, что мы встретились в шесть двадцать пять, то не сомневаюсь, что это правда. Бедняга был очень резок и в этот вечер прервал сеанс, что весьма неприятно на этой специфической стадии лечения.
— Но если вас, когда приехал пациент, не было в передней комнате для консультаций, то где же вы были? — мягко, но настойчиво продолжал Далглиш.
Лицо доктора Штайнера удивительно изменилось. Внезапно он превратился в маленького мальчика, залившегося краской стыда и пойманного в момент озорства. Нет, он не выглядел испуганным, но вид имел чрезвычайно виноватый. Превращение консультанта психиатрии в смущенного правонарушителя выглядело почти комично.