Полковник сказал:
— Вы им же сослужите службу, если будете держать их в повиновении.
— Службу?
— Да, службу. Ваш долг охранять этих людей. А всякое сопротивление грозит им опасностью. Мы должны добывать уголь. Наши руководители не говорят нам как, — они приказывают, и все. А вы должны охранять своих людей. Заставьте их работать, и они будут жить спокойно.
Мэр Оурден спросил:
— А если они не захотят спокойной жизни?
— Тогда вам следует подумать за них.
Оурден сказал с оттенком гордости:
— Наши люди не любят, когда за них кто-то думает. Может быть, ваш народ другой. Я еще не во всем разобрался, но это я знаю твердо.
Джозеф быстро вошел в приемную и остановился, подавшись всем телом вперед и еле сдерживаясь, чтобы не заговорить. Мадам сказала:
— В чем дело, Джозеф? Принесите серебряный ящичек с папиросами.
— Виноват, мадам, — сказал Джозеф. — Виноват, ваше превосходительство.
— Вы что? — спросил сэр.
— Энни, — сказал Джозеф. — Она очень сердится, сэр.
— Что случилось? — строго спросила мадам.
— Энни недовольна, что солдаты стоят на заднем крыльце.
Полковник спросил:
— Они что-нибудь сделали?
— Они смотрят на Энни в дверь, — сказал Джозеф. — Она не может этого стерпеть.
Полковник сказал:
— Солдаты выполняют мое распоряжение. Ничего плохого они не сделают.
— Энни не терпит, когда на нее смотрят, — сказал Джозеф.
Мадам сказала:
— Джозеф, передайте Энни, чтобы она вела себя потише.
— Слушаю, мадам, — и Джозеф вышел.
Веки у полковника слипались от усталости.
— Вот еще о чем я хотел спросить ваше превосходительство, сказал он. — Нельзя ли мне и моему штабу поселиться в вашем доме?
Мэр Оурден подумал минутку и сказал:
— У нас мало места. Есть помещения более просторные и более комфортабельные.
В эту минуту Джозеф вернулся с серебряным ящичком и, открыв его, подал полковнику. Когда полковник взял папиросу, Джозеф с подчеркнутой церемонностью поднес ему спичку. Полковник глубоко затянулся.
— Дело не в этом, — сказал он. — Мы убедились на опыте, что все идет гораздо спокойнее, если штаб помещается под одной крышей с местной властью.
— Другими словами, населению дается понять, — сказал Оурден, — что между местной властью и вами есть сотрудничество.
— Да, очевидно.
Мэр Оурден беспомощно посмотрел на доктора Уинтера, но Уинтер мог ответить ему только кривой усмешкой. Оурден тихо спросил:
— Я имею право отказаться от этой чести?
— Крайне сожалею, но нет, — сказал полковник. — Таково распоряжение моего начальства.
— Нашим людям это не понравится, — сказал Оурден.
— Опять люди! Ваши люди разоружены. Их дело — молчать.