— Беспорядки?
— Разрешите доложить, сэр. Капитан Бентик убит.
Лансер сказал:
— О-о… Бентик!
На лестнице опять послышались шаги, и в комнату вошли два санитара с носилками, на которых лежало закрытое одеялом тело.
Лансер сказал:
— Вы уверены, что он умер?
— Вполне уверен, — отчеканил Лофт.
Из спальни, разинув рот, появились оба лейтенанта, вид у них был испуганный. Лансер сказал:
— Поставьте сюда, — и протянул руку к простенку между окнами. Когда санитары ушли, Лансер стал на колени, отвернул уголок одеяла и поспешно опустил его. И, все еще стоя на коленях, он посмотрел на Лофта и сказал: — Кто это сделал?
— Один шахтер, — сказал Лофт.
— Почему?
— Я был при этом, сэр.
— Рапортуйте, черт вас возьми! Что же вы не рапортуете?
Лофт стал навытяжку и сказал официальным тоном:
— Я сменил капитана Бентика, как мне было приказано полковником. Капитан Бентик собрался уходить, но в это время у меня возник спор с одним шахтером, который не пожелал больше работать. Шахтер крикнул, что он свободный человек. Когда я приказал ему продолжать работу, он кинулся на меня с киркой. Капитан Бентик вмешался, — он повел рукой в сторону тела.
Все еще стоя на коленях, Лансер медленно покачал головой.
— Странный он был человек — Бентик, — сказал Лансер.
— Любил англичан. Ему все в них нравилось. А воевал он, по-моему, без особенного увлечения… Вы взяли шахтера?
— Да, сэр, — сказал Лофт.
Лансер медленно поднялся с пола и заговорил, словно сам с собой.
— Значит, все начинается снова. Мы расстреляем этого человека и получим взамен двадцать других врагов. Это единственное, что можно знать наверняка. Единственное, что можно знать наверняка.
Прекл спросил:
— Что вы говорите, сэр?
Лансер ответил:
— Нет, ничего. Так — размышляю. — Он повернулся к Лофту: — Будьте добры засвидетельствовать мое почтение мэру Оурдену и скажите ему, что мне нужно видеть его немедленно. По очень серьезному делу.
Майор Хантер поднял голову, аккуратно вытер рейсфедер и положил его на бархатную подушечку футляра.
Люди в городе ходили хмурые. Удивление исчезло из их глаз, но гневный огонек еще не заступил его место. Шахтеры в шахте хмуро подталкивали перед собой вагонетки с углем. Мелкие торговцы стояли за прилавками и обслуживали покупателей, но никто не затевал разговоров. Между собой люди перебрасывались односложными словами, и все они думали о войне, думали о самих себе, думали о прошлом и о том, как круто изменилась жизнь.
В дворцовой приемной мэра Оурдена горел камин и лампы, потому что день был серенький и в воздухе пахло морозом. В приемной тоже произошли кое-какие перемены. Обитые кретоном стулья были отодвинуты к стене, маленькие столики убраны, а в дверь направо Джозеф и Энни с трудом протаскивали большой обеденный стол. Они перевернули его на ребро. Джозеф стоял в приемной, а красное лицо Энни мелькало в рамке двери. Джозеф старался высвободить ножки стола из-за косяка и кричал: