Его голос был низким от страсти, но он достаточно владел собой и добавил:
— Я буду очень нежен. Но если тебе станет страшно, ты должна мне сразу об этом сказать.
Говоря это, он спустил с плеч Магнолии ночную рубашку и осторожно коснулся ее груди.
— Я люблю… тебя! — воскликнула Магнолия. — Я люблю тебя… и все… что ты сделаешь… будет прекрасно… будет… божественно.
— Я люблю тебя! Я тебя обожаю! Я боготворю тебя! — шептал герцог.
И сердца их слились в одно, и его поцелуи были поцелуями бойца, завоевателя, вступившего в бой с несметными полчищами и одержавшего победу над ними.
И еще он был очень нежен, нежен, но настойчив, и она подчинялась велениям его губ, его рук, его тела.
И любовь вознесла их на волнах упоения к звездному небу, и казалось, что в мире не существует более ничего, кроме мужчины и женщины, соединившихся сейчас, чтобы оставаться вместе во веки веков.