«Заметили», – подумал он с облегчением. Теперь, когда помощь была близка, изможденное тело стало отказывать. Он почти не видел, как с бортов свесились люди, держащие в руках длинные багры. Сознание покинуло его, словно смытое холодными водами, и он качался на волнах, как его отнесенная в сторону рубаха.
* * *
Было темно. Пахло сыростью, деревом и смолой. Невидимый сквозь прикрытые веки мир покачивался и скрипел. Где-то наверху раздавались шаги многих ног. Приглушенные голоса.
«Я на корабле?» – была первая его мысль, и он открыл глаза.
Он лежал в гамаке. Руки и ноги связаны. На левом плече зудела от соленой воды рана, оставленная багром. В полумраке трюма виднелись многочисленные ящики и бочонки. На одном из них сидел рослый детина с серой бородой, с жилетом на широких плечах, с изогнутым клинком на украшенном жемчугами поясе. Длинные волосы перевязаны темно-синей тряпицей.
– Очнулся? Эй! – рявкнул совсем недружелюбно человек в повязке.
Говорил он на гринвельдском, но с особым произношением. Несостоявшийся утопленник, а ныне, судя по путам на руках и ногах, пленник продолжал озираться по сторонам и ответил не сразу.
– Кажись, да…
– Имя твое как?!
– Берест…
– Чего? Как?
– Берест. Это мое имя.
– Странное у тебя имя.
– Кто ты? И где я? – спросил Берест.
– Я Хардрад Гунтрам, капитан абордажной команды «Тритона».
– «Тритона»?
– Это корабль. И ты сейчас на нем.
Усталое тело ныло, и лежать в гамаке было неудобно.
– Почему я связан?
– Ну а почему бы тебе не быть связанным? – ухмыльнулся Гунтрам. – Кто ты вообще такой?
– Я же ответил…
– Всего лишь имя. К тому же странное.
– Твое имя мне не менее странно…
– Может, и так, но связан не я, а ты. Кто ты и откуда?
– Я скифарий. Оттого и имя мое тебе непривычно.
Капитан абордажной команды протянул руку и взял с соседнего бочонка флягу. Сделал несколько глотков.
– Отсюда до Гринвельда – мили океана Предела. Между океаном Предела и Скифарией – Гринвельдское королевство и широкие Змиевы леса. Как же ты очутился тут, скифарий?
– Спрыгнул с галеры.
– Хм. Галеру мы видели. Что за галера?
Берест пожал плечами и тут же поморщился от боли.
– «Соленый ветер». Торговая посудина. Мы шли с припасами на Последний Взор. Но попали в бурю, и нас унесло далеко в океан…
– И что же заставило тебя спрыгнуть? Качка?
– Нет…
Берест облизнулся, глядя на флягу, и тяжело сглотнул.
– Беглый я. Меня в малолетстве рыцари в полон увели. Когда они в поход на нас ходили. Рабом я был.
– В Гринвельде давно нет рабства.
– Сло́ва, может, такого и не говорят, – усмехнулся Берест. – Оленя бить в лесу без королевского разрешения тоже нельзя. Но бьют. Так и выходит. Рабства нет, а рабы, ежели разобраться, есть. Вот я и бежал. Потом на галеру нанялся.