– Путевода?
– Да, – кивнул Арчер. – Они его компасом называют. Этот компас показывает, где север. В любую погоду знаешь точное направление. Оттого торнайцы славятся как знатные мореходы. Но эти мерзкие жабы не делятся секретом и не продают компасы.
– И что?
– Так вот, компас – это стрелка на блюдце. Стрелка – из этого самого магнетита. Они все же кое о чем проболтались по пьяни. Хотя что толку… Никто не знает, где взять магнетит. Но название я очень хорошо запомнил. Ты же знаешь, на память не жалуюсь.
– Ну да, ну да…
– Так вот. Подвыпив, моряки торнайские рассказали, как они погубили киннелийских пиратов. Они продали киннелийцам компасы. Только все магнетитовые стрелки прокалили в жаровнях, и те потеряли свои свойства. Показывали куда попало. Двадцать киннелийских кораблей сгинуло. Погода стояла пасмурная, и вся надежда была на магнетитовые путеводы. Но они нещадно врали!
– Нещадно врали, говоришь. Как и наш клир… Давай так. Когда кивну, выбьешь из-под него стул.
– Что может быть проще. Сделаю, – кивнул Шон.
Тоот выдернул из-за пояса кожаный мешок, о котором просил Роберта.
– И еще кое-что… – Олвин кивнул на свисавший с пояса Покойника нож.
* * *
Деранс Ментан сгорбился и повесил голову, стараясь не смотреть на еду. Он мог не смотреть, но от запаха деваться было некуда.
Позади послышались шаги. Олвин. Он обещал еды. Но когда накормит? Когда?!
Удар был столь неожиданным, что сердце едва не разорвалось. Стул рванулся под Ментаном, словно необъезженный скакун. Еще падая, клир почувствовал, как на голову натягивают мешок. И сразу стало невозможно дышать.
– Я же говорил: не лги мне, хранитель! Говорил?! – закричал Олвин, садясь на грудь клира и затягивая мешок вокруг шеи.
Ментан сучил ногами, дергался, мотал головой, тщетно пытаясь освободиться от мешка. Опальный вестник повернул голову и кивнул Шону Арчеру.
Тот держал нож наготове. Он схватил безымянный палец левой руки Ментана и стал медленно вводить острие под ноготь. Пленник, несмотря на нехватку воздуха, заорал и задергался еще сильней. Олвин ждал, когда страх удушья возьмет свое. Главное – не задушить. Острие ножа входило все глубже. Наконец Тоот сдернул мешок. Деранс судорожно наполнил воздухом легкие и снова закричал от боли.
– Хватит пока, – сказал Олвин.
Арчер убрал нож.
– Ты понимаешь, что сам виноват, хранитель?! Понимаешь?!
Тот не отвечал. Только дергался и кричал.
– Давай еще, – кивнул опальный вестник.
Острие ножа теперь погружалось под ноготь мизинца. Вопли усилились.
– Что нужно налить в чашу, хранитель?! Что?! Кровь?! Человеческую кровь?! Может, твою?!