– Объясню, – голос Марины прозвучал глухо и невыразительно. – Обязательно, радость моя, объясню.
Ее сумочка упала на пол. Луи вскрикнул: в руке Марины появился массивный короткоствольный револьвер.
– Как тебе этот аргумент? Не кажется слишком слабым? – ухмыляясь, по-французски спросила она. – Ты сделала глупость, когда захотела знать правду. Не радуйся, если ты докопался до истины, лучше подумай, как будешь вылезать из ямы.
Ольга попятилась. Она побледнела и с ужасом переводила глаза с револьвера на искаженное злобой лицо Марины и обратно. На бледном лице Жаррона тоже отразился испуг.
– Но ты же не станешь стрелять? – хриплым голосом спросил он.
– Почему же не стану? – удивилась Марина. – Может, ты помешаешь мне?
– Сейчас я вызову полицию, – пригрозил он.
– Полицию? Насмешил. В этом районе не водится полиции. Здесь, если и бегают, то от полиции, а не за ней, так что…
Марина выразительно повела стволом револьвера. Жаррон сунул руку в карман, но не решился вытащить сотовый телефон. Ольга продолжала молчать.
– Ну что, старая дура, – рассмеялась ей в лицо Марина, – дрожишь? Ты все еще сомневаешься выстрелю я или нет? Не сомневайся. Сама приперлась и сама напросилась. Впрочем, я не в обиде, так даже лучше: семь бед, один ответ.
Она смотрела на Ольгу так, будто выбирала место куда всадить пулю.
– Чего ты хочешь? – не своим голосом спросила та.
– Тебе же интересно откуда придет ко мне богатство, – презрительно усмехнулась Марина, – вот я и хочу рассказать. Любопытство перед смертью – вещь похвальная, даже заслуживающая уважения.
– Марина, – с трудом выдавила из себя Ольга. – Одумайся…
У нее не было сомнений выстрелит ли подруга, она знала: выстрелит. Был слабый шанс договориться, Ольга попыталась это сделать, но ее прервал грубый окрик Марины:
– Заткнись, стерва! Заткнись и слушай, если не хочешь сдохнуть в неведении!
Марина шумно и тяжело дышала, лицо ее исказили злоба и ненависть, а револьвер опасно вздрагивал в побелевшей от напряжения тонкой руке.
– Ты думаешь, – уже по-русски продолжила она, – все происходило само по себе? Ошибаешься!
Она хрипло рассмеялась. От этого смеха по телу Ольги прошел мороз.
– Это я, я дергала за ниточки: все марионетки плясали в моих руках. Я автор всех перемен в твоей жизни. Ты – ничтожество, самая глупая, самая управляемая марионетка с куриными мозгами. Это я убивала всех, одного за другим: Павла, Георгия, Вальтера. А теперь я убью тебя, старую глупую гусыню.
– Но зачем, зачем ты это делала? – закричала Ольга, нервно облизывая губы.
Она покосилась на застывшего Жаррона и осознала, что помощи от него нет смысла ждать. С тех пор, как Марина перешла на русский, он ничего не понимал: в его глазах застыли растерянность и изумление.