— Не знаю, Колин, — тяжко вздыхает Вон. — Я уже перестал понимать, чего хотят или ждут от нас женщины.
— Значит, — говорю я, стараясь тщательно подбирать слова, — она тебя бросила?
Он ошеломленно смотрит на меня:
— Нет, конечно же нет!
— Так что тогда?
— Она не хочет выходить за меня замуж, только и всего.
Я издаю невнятный звук, в котором смешаны сочувствие к Вону, неприязнь к Одри и облегчение при мысли, что отношения между ними все-таки сохранились. Получается что-то вроде «гм… пф-ф-ф».
— Похоже, пиво прокисло, — говорю я и иду сказать, чтобы поменяли бочку.
Проблемы Вона — никому не интересная мелочь по сравнению с моими, они словно щенок-заморыш в обычном помете. Я лишился одной из своих подопечных — той женщины с сумкой. Подобного со мной давно не случалось, с тех пор как я стал разборчивее.
Я позвонил ей в шесть, как было условлено, но на звонок никто не ответил. Я подумал было, что она умерла и начала трансформироваться, — но в таком случае это произошло чересчур быстро, даже в отсутствие воды. Проезжая мимо ее дома, я увидел «скорую» и полицейскую машину.
Как я ни пытался делать вид, будто это нисколько меня не тревожит, меня бесила моя собственная небрежность. Я потерял ее, но, куда хуже, я создал себе проблемы, а если учесть, что полиция уже проявляет интерес к моей деятельности, риск немалый.
Мне доводилось терять и других, особенно поначалу, — тех, кто был не уверен или не столь одинок, как сперва казалось. Я думал, что рано или поздно кто-нибудь — возможно, чей-то родственник — подаст на меня жалобу или сообщит властям, но по этому поводу никто со мной не связывался. Совершенствуя свою методику, я предпринимал шаги, усложнявшие мое обнаружение. Особенно гениальной оказалась идея отбирать мобильные телефоны и заменять их другими для поддержания связи. Не раз приходилось посылать ободряющие ответы на сообщения от тех, кто, похоже, тревожился, а пару раз я вообще сдавался и больше не возвращался.
Каждая такая потеря — позор для меня. К тому же некоторые подопечные представляли немалый интерес, и я с нетерпением ждал их трансформации.
Сегодня я весь день пытаюсь убедить себя, что полиции никак не удастся связать меня с ней. А даже если и так, то что? Мы разговаривали, она пригласила меня в дом. Она попросила о помощи, и я ее ей предоставил. Я не совершил ничего дурного.
Сидя рядом с угрюмым Воном, я чувствую, как меня охватывает дрожь при мысли, что Одри его отвергла. И она действительно его отвергла, какие бы оправдания он ни придумывал. Она не готова отдаться ему полностью, а это означает, что она, вероятно, решит поиграть с кем-нибудь еще. Вероятно, со мной…