Эти двое — тупой и еще тупее. Те же, что меня арестовали. Худой теперь сидит в кресле в углу, а тот, что похож на регбиста, — на пластиковом стуле, слишком маленьком для его жирной задницы, за столом напротив меня. Я молча жду.
— Колин Фридленд, вы арестованы по подозрению в убийстве Рашель Хадсон, Робина Даунли, Шелли Бертон, Эдварда Ленгдона, Даны Вилишчевиной и Эйлин Форбс. Вы вправе ничего не говорить, но если вы не упомянете на допросе того, на что впоследствии станете ссылаться в суде, — это может повредить вашей защите. Все сказанное вами может быть использовано в качестве доказательства.
Я молчу.
— Как я уже упоминал, вы имеете право на законного представителя. Вы сказали, что не желаете присутствия адвоката, но хочу напомнить, что вы вправе в любой момент изменить свое решение. Вам понятно?
— Да, — отвечаю я. — Мне не нужен адвокат.
— Допрос записывается на DVD, Колин. Вам понятно все, что я сказал?
— Да, конечно, — киваю я.
— Хорошо. Давайте начнем. Можете рассказать, когда вы познакомились с Рашель Хадсон?
Приходится искренне задуматься. Похоже, они считают, что я крепкий орешек, и приготовились к долгому броску, словно рыбаки, идущие в Северную Атлантику.
— Кажется, где-то в начале февраля. Не помню точно.
Я ожидаю, что они переглянутся, — я почти чувствую их удивление, подобное электрическому разряду. Вряд ли они думали, что все окажется так просто. И все же они до сих пор ничего не понимают.
— Как вы познакомились?
— В парке в Бэйсбери. Она там бегала. Вернее, сидела на скамейке — но занималась там бегом. Мы с ней разговорились.
— О чем?
— Я почувствовал, что ей плохо, и попытался помочь.
— Вы бывали дома у Рашель Хадсон?
— Да, — отвечаю я. — Она меня пригласила.
— Только в тот раз или вы еще приходили?
— Приходил, после того как она умерла.
Наступает короткая пауза, нарушаемая лишь жужжанием DVD-рекордера. Оба таращатся на меня.
— Колин, вы убили Рашель Хадсон?
— Нет, конечно, — улыбаюсь я. — Она все сделала сама. Я просто хотел ее утешить, убедиться, что принятое решение доставит ей лишь радость.
Снова пауза — они переваривают услышанное, явно пытаясь придумать новую стратегию допроса, поскольку нынешняя, очевидно, ведет в никуда.
— Вы помогли ей покончить с собой?
— Нет, — говорю я.
— Вы к ней прикасались?
Я на мгновение задумываюсь, пытаясь вспомнить.
— Пожалуй, нет. Может, дотронулся до руки или вроде того. Но силы не применял никогда.
— Она говорила вам, что хочет покончить с собой?
— Да.
— Что она говорила?
— Вроде она говорила, будто иногда ей кажется, что она была бы только рада, если бы ее не стало.