— Здесь! Вот его следы.
На вязкой, еще влажной от ночного дождя земле четко выделялся отпечаток крупной мужской ноги.
— Преступник не знал, придет ли она одна, и потому спрятался за деревом, — высказала догадку Соколова.
— Пожалуй, что так. Значит, свидание было не совсем лирическим.
Эксперт-криминалист Валерий Клюшин залил вмятину жидким гипсом, чтобы взять слепок на исследование.
— Судя по глубине следа, — сообщил он, ожидая, пока затвердеет гипс, — человек был грузный, килограммов на девяносто.
— А рост можете определить? — Лихарев присматривался к ели — нет ли свежеобломанной ветки?
— Минуточку! — Эксперт замерил длину ступни, по* том ширину, зашевелил губами, вычисляя искомое. — Примерно — метр семьдесят четыре.
— Разница между ростом и весом — солидная, — прикинул Лихарев. — Скорей всего, и возраст далеко не юношеский…
Соколова захлопнула блокнот.
— Не бог весть какие ценные сведения, но все же лучше, чем ничего.
Кабинет оперуполномоченного ОБХСС Евгения Игоревича Мороза, к которому направил курсанта Лихарев, находился на первом этаже. В дверь, обитую рифленым дерматином, стучать было бессмысленно, поэтому Белухин просто потянул ручку к себе.
Хозяин кабинета — полнощекий крепыш с задорным хохолком на макушке— сидел за столом и прослушивал в наушничек запись с портативного диктофона.
— Простите, это вы — капитан Мороз? — неуверенно обратился курсант.
Евгений Игоревич снял наушник, выключил диктофон.
— Он самый. А что — есть сомнения?
— Нет, почему? Но уточнить не мешает. Ввиду особой ценности доставленного вещдока.
Мороз вскинул на Николая заинтересованный взгляд.
— Со мной вроде разобрались. А ты кто такой?
— Коля… Виноват, курсант Белухин.
— А, проходи, проходи. Это, значит, ты стажируешься у Лихарева?
— Так точно! — Николай поставил сумку на стол перед Морозом. — Майор Лихарев приказал эту сумку с деньгами сдать вам, товарищ капитан.
Мороз потянул молнию, увидел пачки крупных купюр.
— Ого-го! Ну и суммочка в этой сумочке! Давай, Коля, садись и рассказывай. Только ты давай поподробней и не спеша. Я не люблю, когда торопятся.
Закончен осмотр места происшествия. Оцепление снято, опергруппа уехала. Соколова и Лихарев медленно шли по усыпанной мелким гравием дорожке. Сквозь пепельно-сизые тучи, нависшие над городом, изредка проглядывало скупое холодное солнце. Майя Борисовна остановилась.
— Я все думаю о мотивах преступления. Встретились как будто мирно, а кончилось трагедией. Что это — сведение счетов? Чего-то не поделили? Или ревность? Расплата за измену? Но для любовных безумств вроде бы не тот возраст.