— Иди в класс! — сказала она, смерив его презрительным взглядом. — Какой урок хоть знаешь?
— Ва… ваш, — заикаясь пролепетал он, и вдруг невольно улыбнулся.
Но ей и улыбка не понравилась. Она молча повернулась и застучала своими прекрасными-прекрасными каблучками в сторону учительской.
Урок не обошелся без происшествия. Сидевший с ним за одной партой второгодник и здоровенный одноклассник Муса во время урока, наклонившись к нему, произнес тихим шепотом:
— Эмин, посмотри на её жопу! Вот это я понимаю, Нина Семеновна — класс! Натянул бы её…
Но он не дал договорить мальчику, вдруг набросился на него с кулаками и, не обращая внимания на сердитые окрики математички, стал яростно избивать опешившего Мусу. Однако, тот вскоре овладел ситуацией и так как был намного сильнее Эмина, повалил его и стал бить смертным боем, что, впрочем, закончилось, почти не успев начаться: на них обоих навалились мальчишки класса и стали оттаскивать друг от друга. Ошарашенный таким коварным, неожиданным, вероломным нападением Муса ругался последними словами и, естественно, тут же был изгнан из класса учительницей. Молчаливый Эмин остался, сел и стал вытирать окровавленное лицо рукавом своей видавшей виды темно-серой рубашки.
— Возьми.
Он поднял голову и прямо над собой увидел Нину Семеновну, протягивавшей ему чистый платок.
— Не надо, — помотал он головой. — Запачкаю.
— Утрись, — она насильно сунула ему платок в руку. — Запачкаешь — постираешь.
Она внимательно посмотрела на него, как он осторожно, чтобы как можно меньше испачкать платок, вытирал кровь с лица и сказала:
— А тебе, Эмин, последнее предупреждение! Еще такое повторится — придешь с родителями.
Муса, конечно, подстерег его после школы и избил. Завязалась крепкая драка, дрались наедине, чтобы никто не мешал, ушли в подъезд соседнего со школой дома, загаженный плевками, окурками, где остро пахло мочой. Эмин изо всех сил старался одолеть соперника, но тот был явно сильнее, недаром слыл первым силачом в классе. Избив противника, Муса, негодуя спросил:
— Что я тебе сделал, что ты набросился на меня?! Сейчас отца вызывают в школу, он с меня шкуру спустит… Говори, сука!
— Ты не дожен бый так гааить о ней, — еле произнес разбитым в кровь ртом Эмин.
— О ком!? О ком, идиот?!
Муса и в самом деле забыл, что говорил в классе на ухо Эмину, он не придавал значения тому, что все мальчики в школе болтали на каждом шагу. И это вдвойне было обидно Эмину. Он не ответил.
— Говори, гад, твой рот, пидараз!.. — настаивал Муса. — А то… А то убью тебя прямо здесь!
— Убивай, — еле ворочая языком, сказал Эмин.