Федор все вспомнил. Сколько же времени он находился без сознания? И откуда врач знает его имя и отчество?
— Игорь Анатольевич, когда я поступил и откуда у Вас мои данные?
— Вы поступили сегодня ночью на «Скорой», с одиночным проникающим колото-резаным ранением брюшной полости. Я сделал операцию — слава Богу, угрозы для жизни уже нет и шанс развития перетонита тоже невысок. Но Вы потеряли достаточно много крови. Вы — везунчик! С такими ранениями не многие выживают.
— Откуда Вы знаете, как меня зовут?
— При Вас были документы. Они вместе с бумажником лежат на Вашей тумбочке. Кстати, там два паспорта, один на имя Федора Петровича Минка, а второй на другое лицо.
К горлу подступил ком: — А с чего Вы решили, что я именно Минк, а не то, другое лицо?
Врач снял очки и прищурился: — А кто Вам сказал, что я что-то решил? Я лишь предположил. А сделал я такое предположение потому, что Вы в горячке перед операцией бредили и называли себя Федором. Дескать, хрен вы, извиняюсь за выражение, Федора возьмете. А того, другого, на чье имя второй паспорт, зовут совсем по-другому. Значит, Вы знаете или предполагаете, кто мог на Вас покушаться. Федор Петрович, покушение на Вас — это явный криминал и я вынужден сообщить об этом в милицию.
— Доктор, — Минк огляделся, в палате кроме них никого не было, — там, в бумажнике, должны лежать полторы тысячи долларов. Я Вас прошу не сообщать…
— Это исключено, я в тюрьму из-за Вас садиться не собираюсь.
— Вы не дослушали! Я прошу Вас немного повременить с этим. Сообщите завтра, мол, закрутился, операции там и все такое. А я обещаю, что за это после моей выписки Вы получите еще столько же.
Немного поразмыслив, Берсенев ответил:
— Хорошо, я согласен, но вот из приемного отделения могли уже сообщить. Хотя вряд ли, у нас никто лишние заботы взваливать на себя не хочет. Я сообщу завтра с утра. А Вам, Федор Петрович, спасибо, всегда приятно иметь дело с деловым человеком! До завтра!..
* * *
Твою мать, надо же было так облажаться! Да, недооценил он Минка. Говорил же ему Витюха — возьми волыну, и дело с концом. Но нет, он решил аккуратно ножичком «сделать», по-тихому. Вот и сделал на свою голову…
Андрей Стручков с погонялом Паяльник быстрым шагом вышел из подъезда на улицу. Нож он не выбрасывал — это палево. Менты могут зацепиться за этот вещдок, и чего доброго, эта ниточка сможет привести их прямо к нему. Нет уж, пусть пока остается при нем, потом выбросит где-нибудь в подходящем месте — и концы в воду. Хотя, с другой стороны, таскать нож, при помощи которого ты покушался на жизнь человека и на котором остались следы его крови — палево ничуть не меньшее. Но это при условии, если прямо сейчас неким волшебным образом перед ним образуется наряд ППС, а следом за ним выбежит раненый Минк и толпа свидетелей, которые укажут на него, как на лицо, совершившее преступление. А это вряд ли. Хотя поторапливаться нужно.