Он сделал над собой усилие, чтобы прогнать мучившую его дурноту и понять наконец, кем стала для него эта женщина - и кем может стать для нее он? И понял одно: она тоже ждала его и любила все четырнадцать лет. И опять-таки это не было следствием рассуждении или воспоминаний - нет, с момента пробуждения где-то на внутренней оболочке его души, оказывается, уже было написано "она любила меня..." И теперь ему оставалось только сосредоточиться, приглядеться - и распознать эту надпись.
Вероятно, он и на самом деле прищурился, потому что лицо, застывшее над ним, вдруг стало удивительно четким; вглядевшись в него. Дан вдруг понял, что и она чего-то мучительно ждала от него, а так как он не мог догадаться, что бы это такое было, то решил начать издалека и рассказать обо всем, что он вспомнил и передумал за эти минуты, но сил еще не было, и все, что он сумел сделать, это прошептать имя: "Сарри... Сарри Сааринен..."
Но это как раз и было то, чего она ждала, ждала так, что покачнулась, и ему показалось - она падает навзничь, а у него не было сил, чтобы броситься к ней, но она не упала, наоборот - стремительно рванулась к нему, и не обняла - схватила за плечи, как хватают ребенка, который чуть было не упал в колодец...
Доктор Уэда выбрался в коридор и прислонился к стене. Поймал себя на желании опуститься прямо на пол. Две молоденькие сестры в одинаковых длинных хламидах бросились к нему - он отмахнулся и побрел к себе в кабинет, на ходу сдирая перчатки.
Он нащупал клавишу звукового канала - не видео, нет, глаза его на это не глядели. Не приказал - попросил:
- Шерелис, замените меня.
Но по тому, как сразу же стих тревожный, шелестящий гул - в операционную набилось как-никак человек двадцать - он понял: у стола-то Шерелис его заменит. Но решать должен он сам.
Почему, черт побери?! Почему решать ему, если он во всем этом абсолютно не виноват? За что ему эта кара?
- Подождите, Шерелис, подождите минутку...
Он попытался взять себя в руки. Как будто это возможно, когда случается то, чего ты и в мыслях не допускал! Не допускал и тогда, когда одновременно пришли сразу две фонограммы. Они до сих пор лежат на письменном столе, первая - поразившая его своей неуместной шаловливостью: "Вылетаем вместе. Готовься к феерической встрече. Дан Арсиньегас. Дан Арсиньегас".
Он припомнил, что тогда, шесть лет назад, Дан улетел с Мерилайнда, не дождавшись его возвращения. Просмотрев историю болезни, Сидней почувствовал профессиональные угрызения совести. После катастрофы с сотрясением мозга не следовало разрешать Дану впечатывать какие-то там инструкции по Марсу. Тут они оба поторопились. Правда, до сих пор ни у кого в подобной ситуации не возникало осложнений, но вот Дан, судя по записям, провалялся в санаторном отделении еще месяца полтора. И улетел вместе с этой рыбоподобной Сааринен почему-то как раз накануне того дня, когда доктор Уэда возвращался с материка.