Его слова напомнили ей, что, в сущности, она ничего не знает о прошлом этого человека.
— А как вы сами познакомились с Эрнстом? — спросила она.
— Примерно так же, как и вы, — ответил он. — По происхождению я англичанин, хотя вырос на Кипре. Там же выучился на виноградаря. Пять лет назад я поехал в Киссак — это недалеко от Нима, — где тогда же и с той же целью находился и Эрнст. Ему требовался управляющий; я же к тому времени окончательно созрел для перемены места жительства и работы; короче, мы заключили сделку и она удалась. Думаю, что при некотором умении лавировать у вас тоже все получится. Впрочем, даже если и не получится, или если вы просто не сможете позволить себе взвалить на свои плечи все эти заботы, у вас всегда остается запасный выход.
— То есть?
— Ну как же. Как владелица поместья вы можете получать свою прибыль и, отряхнув с башмаков дорожную пыль и уподобившись помещику, живущему вне своего имения, управлять хозяйством с какого-нибудь курорта. Почему бы нет?
— Потому и нет. — Вирджиния не могла отказать себе в удовольствии передразнить его. — Дело в том, что Эрнст ожидал от меня отнюдь не этого, что, кстати, и вам прекрасно известно. И потом, если бы я не приняла этих подразумеваемых им условий, то, как вы считаете, что бы удерживало меня здесь, тем более в обстановке всего этого недоброжелательства в мой адрес?
— Не могу сказать. Хотя, если польстить самому себе, то я мог бы допустить, что вы просто с похвальным изяществом приняли мой вызов.
— О каком это вызове вы говорите? — с нарочитой резкостью в голосе спросила Вирджиния. — Как я полагаю, вы имеете в виду тот наш весьма откровенный разговор в присутствии герра Брундта, а также вашу… ваше торжество в связи с «успешно проведенной операцией», когда я сказала вам, что намерена остаться? Но, возможно, вы все же скажете мне, почему вас-то так волновало, приму я условия завещания или нет?
— Это волновало Эрнста, не так ли? — предпочел он ответить вопросом на вопрос.
Вирджиния уже решила про себя, что и не рассчитывала услышать от него ответ типа того, что он приветствовал ее решение, по какой угодно причине, которая была бы ей приятна.
— И что же? — подбодрила она его.
— А то, что в такой же мере это волновало и меня самого. Я никогда не утверждал, что Эрнст Раус был моим близким другом, а из его личной биографии мне известно лишь то, что много лет назад он был жестоко отвергнут одной женщиной, в результате чего так никогда и не женился. В сущности, он был одиноким волком и не проявлял склонности поспешно доверять людям, тем более распахивать перед ними душу. Таким образом, то, что он доверился и поверил вам — явилось поистине уникальным событием, совершенно для него нетипичным, хотя и вполне заслуживающим уважения. И если ему хотелось именно так продемонстрировать свое решение — то есть вполне конкретно объявить, что хотел бы оставить все свое хозяйство именно вам, — то, если мне позволительно выразить свое мнение на этот счет, вы просто не имели права ответить ему отказом.