— Я прекрасно все понимаю! Я слышала, как он мне угрожал. Как грозился убить Алису. Он шел за мной по пятам, а я выжила, Томас! И случалось в моей жизни кое-что похуже. Я не выскочила из головы Зевса, как какая-нибудь богиня, и не всплыла из морской пучины на раковине к тому моменту как вы соизволили заметить меня в Индии. Мой жизненный опыт куда больше, чем вы, возможно, думаете, Томас. Я могу о себе позаботиться. — Какая еще правда его убедит?
— Все еще таскаешь с собой эту штуковину, не так ли?
Она чувствовала тяжесть пистолета в кармане, который сама пришила к стеганой нижней юбке.
— Да, но как же мне жаль, что он там! Как бы мне хотелось, чтобы в нем не было нужды! И если бы я уехала, никому не потребовалось бы караулить каждую калитку в Уимбурне с оружием в руках!
— Нет, это необходимо, — упорствовал он, — пока Беркстед разгуливает на свободе. Или ты думаешь, что он не захочет вернуться сюда и закончить то, что начал, невзирая на твое отсутствие? Сейчас ты в безопасности, тебя окружают люди, которые тебя любят и верят тебе. И он это знает. Он знает, что тебе пришлось поведать нам свою историю. Вот почему я хочу, чтобы ты вернулась в дом и…
— Нет! Вы меня не слушаете. Если я уйду, он решит, что я ничего вам не рассказала. Я же не говорила раньше…
— Кэт! — Он коснулся пальцем ее губ, вынуждая замолчать. — Тебе меня не переубедить.
— А что, если я скажу, что не выйду за вас, если вы намерены рисковать? То есть если хотите меня, вам придется уехать со мной.
Эти слова она произнесла шепотом, но с тем же успехом могла бы кричать. Ей показалось, что мир перестал вращаться и застыл в напряженном ожидании его ответа. В ушах гремел стук ее собственного сердца.
И он тоже застыл, почти не дыша, и взвешивал ее слова. Она бы заговорила, сказала что-нибудь еще, чтобы склонить чашу капризных весов в свою пользу, но…
— Молчи, — прошептал он, и она услышала его решительный вздох. — Кэт…
— Прошу вас, Томас! Пожалуйста. — Она была готова умолять. Все потеряло смысл, лишь бы Томас и его семья — семья, которую она успела полюбить преданно и глубоко, как только умела, — оказалась в безопасности. — Если вы меня любите и хотите на мне жениться, то вернетесь со мной в дом и поможете мне наилучшим образом подготовить отъезд.
Томас взял ее лицо в ладони и прижался лбом к ее лбу.
— Подумать только, я восхищался тем, что в тебе есть стальной стержень. Думаю, ты бы предпочла, чтобы я увез тебя в горы Гиндукуша, дочерна загорелый торговец-лошадник. — Голос у него был усталый, но не сердитый, как будто ее слова скорее позабавили, чем разъярили его. — Это так? — прошептал он. — Сейчас, когда я добропорядочный англичанин, а не таинственный запретный плод, тебе не так интересно покориться мне? И прости, если я напомню… — Он понизил голос до шепота. — Вчера ты с радостью мне покорилась, когда позволила лизать…