Его самообман мог сравниться по силе разве что с его же злобой. Но Катриона неопределенно хмыкнула, вроде как из сочувствия. Что угодно, лишь бы продолжал говорить. Что угодно, лишь бы этот человек слушал собственный голос, эхом отражавшийся от стен колокольни, и не думал ее убить.
— Но?.. — подсказала она.
— Но все погубила Летиция. Ревнивая она была как черт. Она не хотела, чтобы я на тебе женился.
Бедная обреченная тетя Летиция!
— Она тебя любила.
— Любила, — презрительно сплюнул Беркстед. — Но это не повод, чтобы все погубить!
— Да, — притворно вздохнула Катриона. — Тут я с тобой полностью согласна.
— Не сомневаюсь в этом, мышь. Думаешь, графский сынок у тебя в кармане? Или ты знала уже тогда? Наверняка с твоим честолюбивым носом, который ты вечно задирала.
Катриона не стала его разубеждать.
— Ты шотландец, — сказала она вместо того, передразнив его акцент. — И у тебя хватало наглости называть меня грязной честолюбивой дикаркой, когда ты сам был ничуть не лучше?
— Ну нет. Я был лучше. Лучше, потому что я сам сделал себя лучшим. Все, что у меня было, я достиг своим трудом. Не то, что ты, с богатенькими родственничками и с этим лордом, твоим защитником.
У нее не нашлось убедительного ответа. Нечем было возразить. Ведь это правда, что она намеренно искала возможности соединиться с богатой родней.
— Они мертвы. Кому теперь меня защищать? — Катриона не могла объяснить, что подсказало ей эту глупую фразу. Она понимала, что должна сказать что-нибудь, что угодно, чтобы занять его ум и хоть немного успокоить его ненависть.
Но упоминание смерти в качестве темы беседы оказалось страшной ошибкой.
— Итак, мышь, теперь ты знаешь почему. Теперь мы можем перейти к тому, как.
— Но это все так глупо! Ты глупец. Я даже не видела тебя в ту ночь. Поэтому, убив меня, ты не получишь ничего. Только возьмешь на душу еще одну смерть!
Но он ее не слышал. Катриона чувствовала, как он двигается у нее за спиной, собираясь с силами. Она перестала бороться с Беркстедом и ухватилась одной рукой и затем обеими ногами за столбик лестничных перил, второй рукой вцепилась в приставленный к ее горлу пистолет.
Беркстед резко ткнул ее дулом, но она не двинулась. Тогда он проревел:
— Отпусти! Иначе я вышибу тебе мозги.
— Давай, — прошипела Катриона. Если она будет его держать, Беркстед не сможет сунуть ее голову в петлю. Ему самому придется отпустить пистолет. Тупиковое положение. Однако Беркстед гораздо массивнее и гораздо сильнее. И подлее, это уж точно. По крайней мере ему нравится причинять боль. Катриону покидали силы; она не хотела больше ему поддакивать.