Сознание возвращалось к Джейми очень медленно. В последние два часа сновидений его не отпускала боязнь замкнутого пространства. Его мозг старался начать, по обыкновению, загрузку, как компьютер, но что-то мешало свободному течению мыслей. Во рту ощущались невыносимая сухость и слабый привкус какой-то химии.
Что-то было неладно в его ощущениях. Казалось, он проснулся, но вокруг все было черно. Он осторожно провел пальцем вокруг глаза. Глаз был открыт. Когда он двинул рукой, раздался шуршащий звук, похожий на трение о холст. В его больном сознании мелькнула картина из прошлого: семейный поход по берегу озера, когда он проснулся от лицезрения в дурном сне змеи, заползшей в палатку, и действительно обнаружил в ногах зеленую древесную змею. В испуге он всплеснул руками и застонал.
Рядом с его головой послышались шаги. Затем вплотную к лицу громко прозвучал звук вспарываемой пленки. Внезапно в тесное темное пространство хлынул свет, вызвавший резь в глазах. Наконец он услышал прямо над собой то, что ожидал услышать менее всего — голос Стива:
— Джейми?
— Чего? — только и мог он сказать.
— И ты здесь? — спросил Стив. — Мне показалось, что-то движется там. Приятель, ты можешь сам убедиться. Это карнавал или что-то похожее на него. Вставай. Пойдем!
Джейми сел и непонимающе уставился на мешок для трупов, в котором спал. Он моргнул, в голове ничего не складывалось. Стряхнув с краешка глаза сон, он попытался припомнить, что происходило до того, как он заснул. Пребывание в мешке в памяти не значилось.
— Чем ты, черт возьми, здесь занимаешься? — спросил Стив, словно Джейми мог ответить на его вопрос. — А, вот он! — воскликнул Стив, подбирая с земли джемпер. — Тебе повезло, что я тебя нашел. Я пришел как раз за этим. Пойдем. Ты увидишь сам.
«Прошлой ночью… — размышлял Джейми, — отправился спать на полу. До этого?.. Копы. Караульное помещение. Да… Попался, когда бегал нагишом… А дальше что?»
Он огляделся. Они находились внутри помещения, которое выглядело как очень большой шатер. Пол представлял собой утрамбованную землю, испещренную большими уродливыми отпечатками туфель. В углу стоял стол, на котором были разбросаны игральные карты и пустые бутылки. На полу располагались десятки коробок, набитых безделушками и разноцветными лоскутами. В углу лежали доспехи, разрисованные непристойными граффити, которые изображали фаллосы и ругательства, написанные с ошибками. Солнечный свет пробивался сквозь высокие холщовые покрытия, придавая всей картине несколько болезненный красноватый оттенок.