— Мне нужно его за шкирку тащить за стол? Я хочу, чтобы он завтракал с семьёй!
— Крис, мальчик ни в чём не виноват. Оставь его в покое.
Кристофер ничего не ответил и углубился в изучение своей тарелки. Очередное будничное утро, завтрак в одиночестве и снова на работу. Последняя неделя радовала отсутствием какого-либо прогресса. От Шимона никаких известий, Охотник словно испарился, Демон тоже исчез, а сын замкнулся в себе окончательно. Комиссара и ту не видно уже давно. Каров сказал, что она была свидетельницей убийства перевёртыша и якобы осталась довольна увиденным… Может быть, вернулась к Семье, и теперь его оставят в покое? Нет, это вряд ли. Эта баба в Калининграде, и её надо разыскать. Побеседовать.
— Может быть, сходить с Артёмом в кино?
— Крис, нужно вернуть её.
— Дарья, эта сука спит с Охотником! — воскликнул Кристофер. — О чём ты говоришь?
— С каких это пор любовник стал преступлением? — фыркнула та и поставила перед мужчиной чашку горячего кофе.
— Дело не в этом, мне нет дела до того, с кем спит эта Барби, но знать, что ты ведьма, ненавидеть свою сущность и намеренно ложиться под…. Противно!
Дарья негодующе покачала головой:
— Крис, это не моё дело, но…
— Говори.
— Отец Евы — Охотник.
— Она говорила, что его убили.
— Да, убили. Жена.
— Час от часу не легче, — вздохнул Кристофер. — А ведь она сказала, что никогда не встречалась с Охотниками. Хоть что-то из её слов — правда?
Кристофер откинул длинные волосы со лба. Воспоминания о Еве глубоко врезались в память. Идеальная фигура, белокурые локоны и голубые глаза, которые с нежностью смотрели на Артёма. Стройные ножки и кружево весьма соблазнительного халатика… а пряный аромат кофе с коньяком, что она сварила для него, как будто до сих пор витал в воздухе. Тогда Охотник впервые за долгое время почувствовал уют в своём доме.
Проклятая ведьма.
Телефон, лежащий на столе, истошно запищал. На дисплее высветился номер Карова.
— Да, — ответил Кристофер.
— Ты на работу собираешься? — без приветствия сказал тот.
— Ты мне ещё выговор сделай.
— Да пошёл ты! Я же предупреждал, что мне нужно будет уехать сегодня утром, а ты обещал сменить меня.
— Да, точно… — пробурчал Кристофер, действительно вспоминая, как друг говорил об этом. — Сейчас буду.
Отключил телефон и, быстро собравшись, вышел из дома. Обернулся, почувствовав взгляд на своей спине. Сын стоял у окна и смотрел на него, как будто желая удостовериться, что он уезжает. Кристофер чертыхнулся про себя. Дарья права, вся его жизнь — дерьмо. Открыто она, разумеется, этого не говорила, но слишком часто в её голосе стал появляться укор.