Но, может быть, ему не понадобятся слова. Возможно, он не станет дожидаться, когда она начнет говорить. Возможно, едва лишь увидев ее, он просто закроет ей рот поцелуем, и она поймет, что все хорошо. Что она прощена.
Оглянувшись через плечо, Гласс выскользнула за дверь. Вряд ли кто-то мог ее увидеть, однако следовало соблюдать осторожность. Уходить с Церемонии Партнерства, не дождавшись финального благословения, очень невежливо, но Гласс сомневалась, что смогла бы еще хоть минуту высидеть возле Кассиуса с его грязными мыслями и зловонным дыханием. Его беспокойные руки напомнили Гласс Картера, лицемерного соседа Люка, гнилое нутро которого проявлялось, лишь когда сам Люк уходил на ночное дежурство.
Гласс поднималась по лестнице, ведущей на смотровую площадку, не забывая при каждом шаге приподнимать подол платья. Глупо было потратить столько с трудом накопленных рационных баллов на ткань для этого наряда – он казался бесполезным и ненужным, когда ее не видел Люк.
Гласс была ненавистна сама мысль о том, чтобы провести вечер с каким-то другим парнем, но мать запрещала ей появляться на общественных мероприятиях без пары, а в этот раз, как ей стало известно, дочь была одна. Мать не могла понять, почему Гласс не заарканила Уэллса. Гласс миллион раз объясняла, что любит Уэллса лишь как друга,– но мама только вздыхала и бормотала что-то о дурно одетой заучке, которая увела у доченьки такого прекрасного парня. Сама-то Гласс была просто счастлива, что Уэллс влюбился в симпатичную (хотя, может быть, чересчур серьезную) Кларк Гриффин. И ей очень хотелось рассказать маме всю правду: что она влюблена в красивого, замечательного юношу, который никогда не сможет сопровождать ее на концерт или на Церемонию Партнерства.
– Я могу пригласить вас на танец?
Гласс ахнула и развернулась. Когда ее глаза встретились с другими, хорошо знакомыми карими глазами, девушка расцвела в улыбке.
– Что ты тут делаешь? – прошептала она, озираясь, чтобы убедиться, что они одни.
– Я же не мог уступить тебя сразу всем парням Феникса,– сказал Люк, отступая на шаг, чтобы полюбоваться ее платьем.– Только не сейчас, когда ты так прекрасно выглядишь.
– Ты понимаешь, какие неприятности у тебя будут, если тебя тут застукают?
– Постараемся этого не допустить.
Он обвил руками талию Гласс. Музыка внизу усилилась, и Люк крутанул девушку в такт звукам.
– Оставь меня! – полупрошептала-полухихикнула Гласс, игриво шлепнув парня по плечу.
– Ах, вот как юная леди должна обращаться со своими поклонниками? – Он произнес этот вопрос с жутким, утрированным акцентом: в действительности на Фениксе никто так не говорил.