Готор медленно, но все же шел на поправку. Хотя оу Мавиинг суеверно отказывался делать какие-либо прогнозы, и по прежнему ссылался на волю, или скорее – произвол богов.
– Голова… – со вздохом говорил он. – Это, Ренки, такая штука. Которая даже и в наш просвещенный век, остается сплошной загадкой. И знания о ней, за все эти века, продвинулись ненамного дальше тех баснописных времен, когда демоница Оилиои пришла из-за Кромки, чтобы учить людей врачеванию!
– А разве это не она сама училась у Манаун'дака? – Удивился Ренки. – Помнится на лекциях нам рассказывали какие-то истории про это… Правда я могу и перепутать – слишком много сил отдавал борьбе со сном. – А еще, я точно помню… Что-то там в древних рукописях было про то как он взял копье, и воткнул кому-то из своих, в голову, чтобы изгнать злых духов…
– Насчет копья – это вранье! – Авторитетно заявил оу Мавиинг. – Копьем трепанацию черепа не сделаешь… ну по крайней мере так, чтобы пациент жив остался. – Но, эта легенда тоже известна каждому лекарю!
…А кто у кого учился… Это все темные дела. В Храме Оилиои, тебе, (если конечно очень сильно попросишь), покажут древние свитки, где все сказано совсем даже наоборот.
…А вообще – какая разница? – Манаун'дак тоже был личностью очень темной. То ли он был демоном, то ли еще кем… – даже в наши просвещенные времена, наука не пришла в этом вопросе к единому мнению. Многие полагают что он вообще был существом из другого мира, о чем, в свитках древности, якобы тоже есть какие-то упоминания, которые надо понимать прямо, а отнюдь не иносказательно. Но вот где этот Мир находится, и как туда попасть… – думаю – не людского понимания, это дело!
Слова оу Мавиинга внезапно всколыхнули в Ренки интерес к уже почти им забытой, за всеми этими волнениями, темы происхождения самого Готора. И он поневоле, совсем по другому стал прислушиваться к тому, что бормотал его товарищ, в частых приступах бреда.
Не то чтобы Ренки пытался что-то вынюхать с постыдной целью донести Риишлее, или просто выведать какие-то тайны беспомощного товарища. Но, упрямый в своем любопытстве мозг, словно бы сам цеплял из потока бреда разрозненные слова и факты, пытаясь увязать их в какую-то осмысленную цепочку, даже если Ренки пытался этому сопротивляться.
Готор часто говорил на совершенно незнакомом языке. …Ну не то чтобы «совершенно», – иногда некоторые слов, а подчас даже и фразы, казались Ренки вполне узнаваемыми. …Особенно, когда Готор в бреду молился, либо читал заклинания. – По крайней мере, Ренки понял это именно так, по обилию слов, которые он постоянно слышал в Храме. …Он как-то никогда не задумывался о смысле этих слов, бывших обычным наполнением жреческой «бубнежки». Но ему показалось, что когда Готор выкрикивал их со страстностью граничащей со злобой – он подразумевал какой-то, совершенно особый смысл.