Растущая популярность Одри сильно тяготила Феррера, которому не нравилось чувствовать себя «мистером Хепберн». Он уже давно вышел из возраста, когда можно было подавать надежды, и было пора их оправдывать, однако Мел, при всех его талантах, трудолюбии и энергии, так и не смог выбиться в звезды. Он был слишком интеллектуальным для американской публики, зато ему явно недоставало мужской красоты и харизмы. Возможно, снимаясь вместе с Одри, он смог бы вернуть себе былую популярность, но продюсеры не соглашались снимать вместе супружеские пары (за редким исключением), ибо публике, по их мнению, было бы неинтересно смотреть на мужа и жену в роли влюбленных. Возможно, они были правы: в телефильме «Майерлинг», на который Одри согласилась только ради Мела, супруги в роли одержимых трагической страстью кронпринца и его возлюбленной Мари Вечеры смотрелись весьма неубедительно… «Казалось, эти любовники обречены на то, чтобы до смерти надоесть друг другу», — писал один из критиков. Даже режиссер Анатоль Литвак, не стесняясь, жаловался: «Очень трудно заставить Мела грубо с ней обращаться. Мне приходилось работать с ним, чтобы заставить его так с ней поступать». Больше Мел и Одри в одном фильме не снимались.
Устав от постоянной работы, разочаровавшись в сыгранных ролях и истосковавшись по спокойной семейной жизни, Одри решила на время отойти от кинематографа, посвятив себя мужу, который подписал контракт на роль в фильме «И восходит солнце», съемки которого должны были проходить в Испании и Мексике. Едва Одри объявила, что будет сопровождать мужа, как журналисты немедленно предположили, что Хепберн беременна. Она удивленно возражала: «Что вы, нет! Никто бы не поехал в такое место, как Мехико, чтобы рожать. До сих пор мы с Мелом много работали и проводили жизнь в гостиницах… Мы уже женаты два года, но у нас все еще нет собственного дома. Для счастливого брака необходим домашний очаг».
Собственный дом был ей необходим: она по натуре была человеком семейным, нуждающимся в любящих, заботливых родственниках и надежном доме-крепости, где можно было бы укрыться от всех проблем. Пока ее семья состояла из любимой, но всегда держащейся на расстоянии матери и мужа, который все чаще был вдали от нее, а иллюзию собственного дома она создавала, перевозя согласно скрупулезным спискам из одного гостиничного номера в другой десятки вещей, от занавесок, тарелок и ваз до постельного белья и картин.
Перерыв в работе был вызван, помимо прочего, необходимостью для Одри подумать о своем будущем. Она, любимица миллионов зрителей, кумир модных журналов по обе стороны Атлантики, обласканная критикой актриса, могла остаться без работы. Милые романтические комедии, в которых прославилась Одри, за три десятилетия их процветания на киноэкранах уже порядком надоели публике, и Голливуд в конце пятидесятых все больше обращал внимание на реалистичные, зачастую мрачные сюжеты, оставив сказки про золушек и комедии про сексуальных красавиц и миллионеров в прошлом. Одри по своему типажу — романтическая красавица, невинная и асексуальная, скорее фея, чем современная молодая женщина, — не подходила для фильмов новой волны. К тому же она органически не переносила сцен насилия, военных действий и всего того, что могло напомнить ей о пережитых в детстве ужасах. Как это часто бывало в судьбе Одри, выручил ее случай.