Макс поставил мерседес на стоянку, и мы вышли из машины. Не спеша прошли в административный корпус через задний вход.
Около раздевалки нас встретила толпа болельщиков. Я и Игнат, нырнули в раздевалку, а Макс остался за дверью.
В помещении было несколько жокеев, среди них я увидел знакомые лица. Меня никто не знал. В просторной комнате звучали шутки и хохот полуодетых людей, происходила обычная суета скакового дня. Игнат дал мне белые бриджи и водолазку, а также скаковые сапоги из искусственной кожи, плотно обтягивающие ноги. Потом Игнат, вручил мне скаковой черный удлиненный камзол и белый шлем с очками. Я натянул шлем на голову и надел камзол, а затем спросил: — Сколько сегодня скачек?
Он вытащил два фиксатора из кармана своего костюма и передал мне. Я надел их на запястья, чтобы при скачке ветер не задирал мне рукава камзола.
— Три, — ответил он, — насколько мне известно.
Я пошёл вместе с Игнатом, захватив седло с подвязанной подпругой и стременами, шлем болтался у меня на затылке. По мнению судей, общий вес оказался в норме для Бриллианта.
Я, держа в руках седло, в сопровождении Игната и сторожевого пса по имени Макс вышли из здания, где нас ждал конюх и Бриллиант. Он оседлал жеребца и повел его в падок. Игнат и я двинулись следом, рассуждая о скакунах участвующих в заезде. Я огляделся по сторонам и выплеснул Игнату всё, что у меня накипело:
— Я всегда вел честную игру на скачках, и не привык чтобы мной командовали и указывали каким прийти: первым, вторым или третьим…
— Вы намерены проиграть? — спросил он, искоса подозрительно поглядывая.
— Я не провидец. Заранее исход скачек предугадать невозможно.
Он долго смотрел на меня, потом сказал: — Сафин давно уже занимается этим бизнесом. Мне уже надоели эти липовые скачки.
— Тогда зачем вы их организуете?
В ответ Игнат что-то невнятно буркнул. Мы не смотрели друг на друга.
— А если не исполню его приказ? У меня будет шанс выкрутиться?
Игнат тревожно огляделся, будто опасался, что нас подслушивают.
— Это было бы верхом безрассудства с вашей стороны! — произнёс он растерянно. — Вы должны выбросить эту мысль из головы.
Я огляделся, но Марины нигде не было видно.
* * *
Когда наступило время, я сел на жеребца и двинулся в сторону скаковой дорожки. В теле возникло знакомое возбуждение. Я испытывал наслаждение, приближаясь к стартовым воротам. Быстрота и напор, опасность и риск, принятие мгновенных решений: вот что не хватало мне в жизни. Я чувствовал в себе склонность к авантюрам.
На старте мы как по команде выстроились в одну линию. Справа от меня оказался рыжий дончак, а слева — кабардинская. Ощущая на себе взгляды жокеев, я понимал, что особой любви они ко мне не питают. И это дополнительно напрягало и будоражило мне кровь.