Любить нельзя отвергнуть (Лик) - страница 4

       - Я больше не могу... - голос мой был похож на комариный писк. - Это невыносимо...

       - Снова сон?

       Я сжала дрожащие губы и кивнула. Служитель Иллирии, облачённый в тяжёлые серебристые одежды, обозначающие его высочайший статус, указал на два кресла с высокими спинками. Считалось, что резные серебрёные узоры должны были слова исповеди донести до пресвятой Иллирии, и лишь человек с искренним желанием искупить грехи, может сидеть на этих местах, а нечистые... Впрочем, вариантов, что случалось с нечистыми было так много, что я порой поражалась выдумке народа и их воображению.

       - Я ведьма... - прошептала я, когда молчание уже стало слишком гнетущим, то есть практически сразу.

       - Нет Дарина. Это не так.

       - Меня сожгли... снова, и на это раз у меня остались ожоги от праведного огня.

       - Ожоги?

       - Да, - сквозь слёзы прошептала я. - На ногах. Я чувствовала как огонь пожирает меня, чувствовала как цепи стягивали шею, не позволяя сделать и вздоха, я... я чувствовала, что... - я разрыдалась окончательно. - Что ведьма. Я знала это.

       - Ты не ведьма, мы это выяснили ещё два года назад, - строго произнёс служитель. - Ведьмы коварны и твои сны это лишь наваждения. Ты должна быть сильна духом и верить.

       - Тогда что это?! - выкрикнула я, подняла подол платья и показала красные пятна на ногах. Мужчина тут же отвернулся. Возмущаться моим вульгарным поведением он не стал, я всегда ходила по грани, рискуя нарушить нормы приличия, но обычно всё же старалась держать себя в установленных рамках, а сейчас, вдобавок к своему темпераменту, была слишком расстроена.

       - Посмотрите и скажите что это! - выкрикнула я. - Это... это знак...

       - Опусти платье, - сухо потребовал служитель. Я глубоко вздохнула и вернула подол на его законное место и даже прикрыла носки туфель.

       - Не могу больше так жить. А что будет в следующий раз? Я проснусь с обожжённым лицом? Или опалёнными волосами? Этому должно быть объяснение получше, чем наваждение!

       - Я понимаю...

       - Прошу меня простить, но вы ничего не понимаете!

       Я поднялась на ноги, развернулась на каблуках и вышла из храма. Приветливый лучик солнца тут же известил меня о прекрасной погоде, но порадоваться ей желания не возникло. Отмахнувшись от невинной бабочки, решительно повернула налево и зашла в узкий переулок. Лавка со сладостями находилась на другом конце города, но главная дорога была слишком извилистой, а желание съесть чего-нибудь сладкого слишком сильным, а воспользовавшись дорогой, что шла дворами можно было срезать довольно приличный кусок дороги. Но пройдя совсем немного, я нерешительно замедлила шаг, услышав знакомые мужские голоса, подошла к углу дома, откуда они раздавались, и словно заядлая шпионка навострила ушки.