По этому предмету он знал лишь то, о чем во время унылых семейных обедов по воскресеньям распространялся тесть, отставной майор. Ружье, точнее русское ружье, он считал особым стреляющим добавлением к штыку, который, как известно, молодец, чего про пулю не скажешь. В числе главнейших достоинств, какими должно обладать это второстепенное добавление, тесть полагал два: толщину шейки приклада и вес. Чем толще шейка, тем труднее перерубить ее саблей, когда пехотинец, защищаясь от кавалерийской атаки, поднимет ружье над собой. А тяжесть оружия развивает выносливость у нижних чинов. Если оружие будет чересчур легким, солдаты избалуются.
Поручик вскочил и начал ходить по гостиной.
— У моей модели прицел на полторы тысячи шагов! — почти кричал он. — У Гогенбрюка всего на тысячу двести. У меня гильза выбрасывается автоматически, да! У него выдвигается вручную. Сами австрийцы его систему отвергли, а мы приняли. Почему?
— Может быть, так дешевле обходится переделывать старые ружья?
— Ха! На чем бы другом экономили.
— Или фон Аренсберг получил взятку от Гогенбрюка. Как военный атташе он был вхож в высшие сферы, мог помочь.
— Наоборот, — сказал поручик. — Идея принадлежала князю, а Гогенбрюк был только его орудием. Как и принц Ольденбургский. Тот, впрочем, невольным орудием.
— Ничего не понимаю, — признался Иван Дмитриевич.
— Эх вы… Я уверен, князь имел секретное задание своего правительства содействовать ослаблению русской армии. Ситуация на Балканах такова, что рано или поздно мы будем драться там не только с султаном, но и с Веной.
— Далась вам эта ситуация на Балканах!
Поручик понизил голос:
— Кто-то должен помешать фон Аренсбергу осуществить эти планы.
— Вы имеете в виду его убийцу?
— Попрошу не употреблять при мне это слово!
— То есть? — не понял Иван Дмитриевич.
— Не убийца, нет! Мститель.
— Но не вы же, надеюсь, отомстили ему столь зверским способом?
— Скажу откровенно: такая мысль приходила мне в голову. И, думаю, не мне одному.
Иван Дмитриевич насторожился.
— Кому же еще?
— Многим честным патриотам.
— Вы знаете их по именам?
— Имя им — легион! — мрачно сказал поручик. — Вам, господин Путилин, уже невозможно отказаться вести расследование. Я вас не осуждаю. Но заранее хочу предупредить: не проявляйте излишнего усердия!
— О чем это вы? Я исполняю свой долг.
— Ваш долг — служить России!
— Ей и служу. Я охраняю покой моих сограждан.
— Граждане бывают спокойны в могучем государстве, — возразил поручик. — А не в том, чья армия вооружена винтовками Гогенбрюка. Скажите, могу ли я надеяться, что мститель фон Аренсбергу схвачен не будет?