И вот настал день, когда отец объявил дочери, что она станет женой графа Эдварда Бальфора. Он был одним из самых богатых людей в округе, да и знаки внимания, которыми Эдвард осыпал Сару, были весьма значительны, а отец Сары хотел только одного — чтобы его дочь была богата и счастлива.
Правда, сама Сара отдавала свои симпатии другому человеку — хотя он был не так знатен и богат, как граф Бальфор, но зато он был гораздо моложе его, однако Эдварду удалось убедить отца Сары, что она никогда не будет счастлива с этим нищим мальчишкой. По его мнению, раз она столько лет прожила со своим престарелым отцом, значит, и муж должен быть намного старше ее. Отец согласился и с этим доводом, а Сара… Сара тогда почти не знала графа Бальфора, иначе она на коленях молила бы отца о снисхождении и милосердии.
В шестнадцать лет она стала графиней Бальфор. Свадьба была очень скромной, поместье, которым ей пришлось управлять, — слишком большим, да и обращался с ней муж не лучшим образом, так что Сара почти сразу поняла, какую роковую ошибку она совершила. Но уже ничего нельзя было исправить. Ее отец умер через пять недель после ее свадьбы, и она осталась на милость своего мужа — этого зверя в человеческом облике.
После того как закончился их медовый месяц, Эдвард перестал сдерживать себя и предстал в своем истинном обличье — жестокого и подлого человека. Он избивал жену и прекратил побои только тогда, когда Сара объявила о своей первой беременности. Пока она носила дитя, он только бранил и унижал ее, грозя убить, если она не подарит ему здорового наследника. К счастью для Сары, большую часть времени граф проводил вне дома; объезжая свои бескрайние владения, он не пропускал ни одной харчевни, ни одной юбки. Он пил и буянил в компании своих друзей — таких же необузданных, как и он сам, и не раз, не предупредив Сару, оставался погостить у кого-то из своих собутыльников. Часто его доставляли в замок мертвецки пьяным, но вне зависимости от того, шел ли он на своих ногах или его несли, возвращение мужа неизменно оборачивалось для Сары кошмаром.
Еще хуже — хотя казалось, что хуже уже некуда — стало после того, как их первый ребенок умер, не прожив и нескольких часов. Для Сары ребенок был единственной надеждой, единственным лучиком света в том беспросветном мраке, в котором она жила, и вот — его не стало. Эдвард же почти не горевал, поскольку Сара родила девочку, а не мальчика, которого он так ждал. Три ее следующих ребенка были мальчиками, но двое родились уже мертвыми, а один умер на утро после рождения. Потом Сара снова родила двух девочек подряд, но и они прожили недолго. Последнюю из них Сара продержала на руках несколько часов, завернув безжизненное маленькое тельце в кружевные пеленки, которые ей так и не понадобились. От горя и боли она почти обезумела и не желала отдавать дочь никому, и только на вторые сутки мертвое тельце отобрали у нее силой, чтобы предать земле.