— Спи, любовь моя, — тихо прошептал он и, накрыв ее одеялом, тихонько вышел из комнаты.
Проснувшись, Николь лениво потянулась, прежде чем открыть глаза.
— Ну, живо поднимайся, — раздался хрипловатый голос с противоположного конца комнаты.
Николь улыбнулась и открыла глаза. Клэй смотрел на ее отражение в зеркале. Его сорочка висела на спинке кресла, и он брился.
— Ты проспала почти до вечера. Уж не намерена ли ты пропустить танцы?
— Нет, — с улыбкой ответила Николь. Она хотела встать с постели, но вспомнила, что лежит абсолютно голая. Оглядевшись вокруг, она поискала, чем бы прикрыться. Заметив, что Клэй с интересом наблюдает за ней, откинула одеяло и подошла к гардеробу, где Джейни развесила ее платья. Клэй хохотнул и продолжил бритье.
Закончив, он подошел и остановился у нее за спиной. Накинув атласный халатик абрикосового цвета, она в раздумье стояла перед гардеробом, выбирая, что надеть.
Клэй вдруг решительно вынул из шкафа платье из светло-коричневого бархата.
— Джейни сказала, чтобы ты надела это. — Он критически осмотрел платье. — Ладно. Надевай. И это тоже надень. — Повернувшись, она увидела в его руках ожерелье из четырех нитей жемчуга, с золотой застежкой. Николь быстро надела платье, и он застегнул на ней ожерелье.
— Какая красота! — воскликнула Николь, взглянув в зеркало. — Спасибо, что позволил мне его надеть.
Он наклонился и поцеловал ее обнаженное плечо.
— Мать дала его мне, чтобы я передал своей жене. Никто другой никогда не надевал его.
Она повернулась к нему:
— Я не понимаю. Ведь наш брак…
Он приложил палец к ее губам, не дав ей договорить.
— Давай наслаждаться сегодняшним днем. Об остальном поговорим завтра.
Николь ждала, пока он оденется. Внизу на лужайке заиграли музыканты. Николь была рада не думать ни о чем, кроме данного момента, забыть на какое-то время о реальности. А реальностью были Бьянка и Клэй, живущие в его доме. И его любовь к другой женщине.
Они вышли из комнаты, и Клэй, проведя ее по лабиринтам дома, вывел в сад. Столы были заново накрыты, и собравшиеся, удобно расположившись вокруг, ели и пили. Николь не успела съесть ни кусочка, а Клэй уже потащил ее на деревянный настил, специально устроенный для танцев. От удалой виргинской кадрили у нее перехватило дыхание.
После четырех танцев Николь упросила Клэя дать ей отдохнуть. Он отвел ее в небольшую восьмиугольную беседку под тремя ивами. Пока они танцевали, стемнело.
— Посмотри, как прекрасны звезды, — сказала она. Клэй крепко обнял ее. Ее голова лежала у него на плече. Он молчал. — Мне хочется, чтобы это мгновение длилось вечно, — прошептала она.