— Сядь и расслабься. Я сейчас заварю чай, а тебе в чашку добавлю немного бренди.
Николь расслабиться не смогла. Ветви дерева скребли по крыше, завывал ветер. Ночь была беззвездной, и кромешная тьма нагоняла на Николь ужас.
— Вот, держи, — сказала Джейни, подавая ей чашку горячего чая. — Выпей и ложись в постель.
Николь пила чай с бренди, чувствуя, как бренди согревает ее, однако нервы по-прежнему были на пределе.
Услышав громкий стук в дверь, Николь вздрогнула, выплеснув половину чашки на платье.
— Это, должно быть, Клэй, — улыбнулась Джейни, бросив ей полотенце. — Он знает, что ты боишься грозы, и пришел успокоить тебя. Ты должна встретить его с милой улыбкой.
Николь трясущимися руками промокнула залитое чаем платье и заставила себя улыбнуться.
Джейни открыла дверь, намереваясь отчитать Клэя за то, что пренебрегает женой.
Однако за дверью стоял не Клэй, а незнакомый мужчина, невысокий, субтильный, с жидкими белокурыми волосами, ниспадавшими на воротник зеленого бархатного костюма. Шея обмотана шелковым белым платком, наполовину скрывавшим подбородок. У него были маленькие глаза, тонкий, как лезвие ножа, нос и толстые губы.
— Здесь живет Николь Куртелен? — спросил незнакомец.
Он говорил с таким сильным акцентом, что Джейни с трудом понимала его.
— Женщина! — воскликнул человек. — Ты что, немая? Или ничего не соображаешь?
— Это я Николь Куртелен-Армстронг, — спокойно произнесла Николь.
Окинув ее оценивающим взглядом, мужчина сбавил тон.
— Да. Вы, несомненно, ее дочь. — Он повернулся и скрылся в темноте.
— Кто это? — спросила Джейни. — Я его с трудом понимала. Он твой друг?
— Я его впервые вижу. Джейни, смотри! С ним женщина.
Они выбежали из дома. Николь обняла женщину с одной стороны, мужчина — с другой. Джейни, подхватив чемодан, последовала за ними в дом.
Они усадили женщину в кресло у камина, Джейни налила ей чаю, добавив бренди, а Николь достала из сундука одеяло. Передавая чашку женщине, Джейни пристально вглядывалась в ее лицо. Она была копией Николь, но гораздо старше ее. Кожа у нее была чистая и ухоженная, губы — точь-в-точь как у Николь. Глаза тоже. Только они были безжизненными.
Николь, укутав ноги женщины одеялом, взглянула на Джейни и заметила странное выражение на ее лице. Затем взглянула на женщину, и глаза ее наполнились слезами.
— Мама, — прошептала она, — мама. — И, наклонившись вперед, уткнулась лицом в колени женщины.
Джейни заметила, что та никак не отреагировала на слова Николь.
— Я надеялся, — произнес мужчина, — что когда она увидит дочь, к ней вернется память.