Прошло более года с тех пор, как был расторгнут ее брак. Она сознавала, что начала новый отсчет времени с того момента, как побывала в кабинете судьи. С того судьбоносного дня она с головой ушла в работу. Поднималась до рассвета и занималась мельницей или осматривала засеянные или готовые к уборке урожая поля. Первое время она сама возила свою продукцию на рынок. Мужчины посмеивались, надеясь скупить у нее товар по низкой цене. Но Николь не позволяла себя обманывать. Она умела торговаться. Уезжая с рынка, улыбалась, а покупатели-мужчины хмурились, покачивая головами. Возвращаясь вместе с ней, Уэсли хохотал.
В этом году Николь расширила площадь своих земельных угодий. А вырученные от продажи прошлогоднего урожая деньги потратила на приобретение новых участков земли. Теперь она владела ста двадцатью пятью акрами на высоком берегу реки. Там был хороший дренаж и плодородная почва. У нее не было проблем с эрозией почвы, и Айзек в зимние месяцы строил каменные заграждения. Тем самым они еще и новые участки земли расчищали. Это была тяжелая, изнурительная работа, но они ее сделали и ранней весной высадили здесь рассаду табака, а потом засеяли другие поля. Возле дома был огород, они также держали дойную корову и кур.
Сам дом не изменился. Каждый грош шел на улучшение земли. Адель и Жерар занимали одну половину чердака, Джейни и Николь — другую. Близнецы спали на тюфяках внизу. Тесновато, конечно, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Джейни и Жерар почти не разговаривали, стараясь не замечать друг друга. Адель по-прежнему жила, грезя о дореволюционной Франции. Николь удалось убедить мать в том, что близнецы ее внуки и что Адель должна позаботиться об их образовании. Адель оказалась отличной наставницей. Она оживляла уроки потрясающими историями о своей жизни при дворе. Рассказывала о своем детстве, о некоторых причудах короля и королевы Франции — в основном о тех, которые могли показаться забавными детям. Однажды Адель рассказала им о том, как королева приказала каждый день приносить ее одежду в плетеных корзинах, подбитых новой зеленой тафтой. Тафта никогда не использовалась повторно. Ее отдавали слугам. И вот близнецы нарядились в костюмы из зеленых листьев и стали изображать слуг Адель. Она была в восторге.
Но иногда какой-нибудь пустяк нарушал хрупкое душевное равновесие Адель. Как-то Мэнди повязала себе на шею красную ленточку. Это напомнило Адель о казнях друзей, и она долго кричала. Близнецов больше не пугали крики Адель. Они просто пожимали плечами и уходили прочь или звали Николь. Через несколько дней Адель успокаивалась, возвратившись в мир грез. Она так и не осознала, что находится в Америке, далеко от Франции. Она признавала только Николь и близнецов, терпела присутствие Джейни, а на Жерара глядела так, словно его вовсе не было. К ней не допускали незнакомых людей, они ее пугали.