Клэй едва взглянул на Николь.
— Мои женщины ставят на меня, — заявил он, бросив многозначительный взгляд на Хораса.
Николь взглянула на Клэя. Отстранив жокея, он собственноручно седлал лошадь. Николь знала толк в лошадях. Французы любили скачки не меньше, чем кто-либо другой на земле, и лошади ее дедушки неоднократно побеждали королевских. Она вскинула бровь. Вот оно что! Его женщины ставят на него?
— Эта лошадь не победит, — решительно заявила Николь. — Не то у нее телосложение. Для такой груди у нее слишком длинные ноги. Такие лошади никогда не бывают хорошими скакунами.
Все, кто слышал ее слова, замерли, не донеся до рта кружки с пивом и элем.
— Послушай, Клэй, неужели ты пропустишь ее слова мимо ушей? — рассмеялся Трэвис. — Мне кажется, она знает, что говорит.
Клэй, затягивавший подпругу, на мгновение замер.
— Не хочешь ли поставить на это немного денег?
Она удивленно взглянула на него. Он знал, что у нее денег нет. Эллен, подтолкнув ее локтем, сказала:
— Пообещай ему подавать завтрак в постель в течение недели. Любой мужчина из кожи вон вылезет, чтобы получить такой приз. — Голос Эллен был далеко слышен. Она, как и все остальные дамы, кроме Николь, была навеселе.
— По-моему, это справедливо, — усмехнулся Клэй, подмигнув Трэвису. Клэй подумал было, что ставки кончились, но не тут-то было.
— А что получу я, если лошадь проиграет? — громко спросила Николь.
— В этом случае я, возможно, принесу тебе завтрак в постель, — сказал Клэй, вызвав у мужчин одобрительный смех.
— Предпочитаю новую зимнюю накидку, — холодно заметила Николь, направляясь к скаковому кругу. — Из красной шерсти, — бросила она через плечо.
Женщины рассмеялись, а Эллен спросила, уверена ли Николь, что она не американка по рождению.
Когда лошадь Клэя проиграла, отстав на три корпуса, ему не удалось избежать добродушных подтруниваний. Спрашивали даже, не следует ли Николь самой заняться табаком и лошадьми.
Женщины направились к дому, со смехом обсуждая победы и поражения. Одна хорошенькая молодая женщина пообещала мужу в течение месяца собственноручно чистить ему сапоги. «Но он не уточнил, с какой стороны их следует чистить, — рассмеялась она. — И теперь будет единственным мужчиной в Виргинии, у которого носки смогут любоваться своим отражением».
Николь, взглянув на целые горы аппетитной еды, вдруг поняла, что умирает с голоду. Тарелки, стоявшие стопками на столе, были настолько большими, что напоминали скорее подносы. Николь положила себе всего понемногу.
— Неужели ты все это съешь? — услышала она за спиной голос Клэя.