Отступать Таннис было некуда, и она прижалась спиной к деннику.
- Будем, - Кейрен стек отобрал. - Верхом.
- А… а давай без верха?
Он покачал головой и, глянув на мальчишку, увлеченного работой, сгреб свою Нису, поцеловал в лоб.
- Не надо бояться.
- Я же не умею, - Таннис почти сдалась, упираться продолжала исключительно из врожденного упрямства.
- Научишься.
Научится. Она учится быстро, жадно впитывая все, до чего получается дотянуться.
- Это не сложнее, чем варенье варить, - Кейрен коснулся розовой щеки, на которую легла тень. - Вот увидишь… только представь, как ты будешь смотреться верхом.
- Дура дурой. И на лошади.
- Я тебе помогу.
Ей к лицу амазонка из темно-синего бархата. И короткий жакет, отделанный золотым позументом. И шляпа-цилиндр с вуалеткой. И перчатки из светлой кожи, скрывающие руки - с них так и не сошли мозоли, пусть бы сами эти руки стали мягче.
Год прошел.
Целый год, разделенный на двоих, а Кейрену оказалось мало.
- Ну же, скажи, что согласна?
- Когда я тебе отказать могла, а ты и пользуешься… знаешь, кто ты после этого?
- Кто?
- Сволочь… с кисточкой, - проворчала Таннис, отворачиваясь. И румянец ей к лицу. Она так и не научилась прятать чувства.
- Какой уж есть.
Каурая лошадка, как уверили Кейрена, обладала спокойным нравом. Одарив Таннис меланхоличным взором, она совершенно по-человечески вздохнула и приняла угощение.
- Ты… не сердись. Я постараюсь аккуратно, - Таннис провела по бархатистой шее, и лошадка кивнула. - Ты ж меня не сбросишь?
- Не сбросит, - пообещал Кейрен.
В седло поднял сам, позволив себе задержать Таннис в объятьях. Нарушение правил? С ней было на удивление легко и приятно правила нарушать.
…да и в первородную бездну эти правила.
- Одну ногу в стремя… умница. Сейчас под тебя подтянем. Вторую - на крюк.
Он расправил подол амазонки, стараясь не рассмеяться, до того серьезной сосредоточенной выглядела Таннис. Ей понравятся верховые прогулки, как понравился каток и театр, магазин Мейстерса и спуск по реке. Тогда она, забравшись в лодку, пробормотала:
- Только попробуй меня утопить!
И поначалу сидела неподвижно, боясь отпустить высокие борта гондолы, но успокоилась быстро…
Ее было легко радовать.
Удивлять.
И Кейрену нравилось ее удивление с привкусом осеннего дыма: на берегу вновь жгли костры из сухих листьев, и прозрачный легкий дым растекался по воде, скрадывая запахи. В нем вязли каменные опоры мостов, и старая баржа пробиралась осторожно, наощупь. Дым остался и на губах Таннис, на коже ее по-осеннему холодной. Он зацепился за волосы и бархат жакета, остался ранней сединой кленов, что виднелись из окна ее квартиры.